Светлый образ врача | Академия Успешного Врача
Доверие между врачом и пациентом невозможно без светлого и правильного образа, который врач обязан создать в глазах у пациента. Здесь уместна цитата Конфуция:
При виде достойного человека
Думай о том, чтобы сравняться с ним,
А при виде недостойного – исследуй себя,
Дабы не было таких же недостатков.
Власть врача над пациентом зависит не только от полноты его медицинских знаний и умения правильно беседовать с пациентом, но также от производимого впечатления, привлекательного облика. Слово «имидж» переводится на русский язык как «образ». Это целая наука – создание правильного имиджа.
Как должен выглядеть врач?
Следует помнить, что около 80% информации мы получаем, глядя человеку в лицо, 20% сведений нам дает его одежда. Первое, на что обращает внимание пациент, – внешний вид врача, из которого на первый план выходит опрятность и аккуратность. Естественно, здесь мы не будем останавливаться на прописных истинах, что врач должен быть в выглаженном халате и шапочке, иметь опрятный вид и т.
д.
Важность внешнего вида иллюстрирует следующая история, которую описывает одна из фирм, специализирующаяся на продаже дорогих костюмов: «Когда один из самых богатых ныне людей начинал свою карьеру мелким служащим, он почти весь свой скромный заработок, живя впроголодь, тратил на приобретение дорогих костюмов». Кстати, речь здесь идет о греческом судовладельце Аристотеле Онассисе. Он поступал именно так, то есть носил дорогую одежду. Также он оплачивал ежегодные взносы в элитарный деловой клуб, где получал информацию, позволившую ему провернуть несколько удачных сделок и начать бизнес.
Одежда влияет на успех в профессиональной деятельности магическим образом. Например, если карманы вашего халата набиты разными очень полезными в хозяйстве вещами, это произведет не самое благоприятное впечатление.
Естественно, врач не должен приходить на работу в кроссовках, ну а туфли, разумеется, должны быть начищены. Что касается украшений, то, желательно, чтобы на враче их не было, кроме обручального кольца.
Если на враче много дорогостоящих украшений, то это может быть расценено, как желание превзойти окружающих.
Ну а если украшения недорогие? Тоже ничего хорошего это не сулит – окружающие могут это оценить, как признак ограниченных финансовых возможностей.
Кроме того, не следует забывать, что по-настоящему богатые люди редко кичатся своим богатством.
Не очень благоприятное впечатление оказывают на пациента длинные волосы у врача-мужчины – все-таки, аккуратная стрижка намного предпочтительнее. Седина, как известно, красит мужчину, а врачу добавляет солидности.
А как на счет женских волос?
В принципе, длинные волосы делают женщину более привлекательной, однако они отрицательно сказываются на врачебном имидже. Лучше всего – волосы средней длины, до плеч. Но они не должны напоминать прическу мужчины. Чересчур смелые эксперименты с волосами, особенно с их цветом, «не работают» на врачебный имидж.
Если врач заботится о своем внешнем виде, он делает скрытый комплимент своим пациентам («мне не все равно, как я буду выглядеть в ваших глазах»).
Кроме того, в нашей профессии совсем не обязательно следить за модой, белый халат – наша спецодежда на всю жизнь.
Очень нежелательно врачу надевать черный галстук – данный элемент гардероба ассоциируется с похоронами. В переводе с немецкого, «галстук» означает «шейный платок». В случае траура, женщины надевают такие шейные платки, а у мужчин эту роль играет галстук.
Если вы один из руководителей ЛПУ, не старайтесь резко выделяться одеждой от простых врачей, это создаст ощущение оторванности от коллектива, ощущение «белого воротничка», далекого от проблем простых врачей.
Самое лучшее средство выглядеть всегда на высоте – это правильно подобранный и хорошо повязанный галстук.
Имеет ли значение телосложение врача?
В принципе, более высокие и крупные врачи, особенно мужчины, воспринимаются как более значительные, и пациенты быстрее пропитываются к ним доверием.
Однако это правило работает не всегда. Иногда люди небольшого роста воспринимают такое положение вещей как вызов и делают все, чтобы другие не смотрели на них свысока, то есть работают, работают и еще раз работают, что подкупает как коллег, так и пациентов.
А как с женщинами-врачами?
Должен ли пациент видеть в них женщину? Я считаю, что пациент-мужчина должен видеть во враче настоящую женщину. Это поднимает настроение пациента, являясь дополнительным мотивом к выздоровлению. Кроме того, любой нормальный мужчина стремится понравиться женщине, поэтому, стало быть, будет стараться выполнять все врачебные предписания и быстрее пойдет на поправку.
Такая составляющая имиджа, как юмор, имеет колоссальное значение, ему посвящена отдельная глава.
Твердость характера – тоже часть имиджа
Стоит ли ее проявлять с пациентами? Следует проявлять твердость позиции, но обязательно обволакивать ее мягкими выражениями. Поскольку для пациента очень важна форма выражения врачебной мысли, нужно быть максимально мягким в высказываниях.
Следует помнить, что люди крайне тяжело отходят от своих позиций, ведь позиции основаны на прошлом опыте и мировоззрении. Поэтому врачебная позиция должна быть твердой, особенно в аспекте демонстрации пациенту необходимости заниматься собственным здоровьем.
Очень опасно злоупотреблять безапелляционными утверждениями. Это всегда вызывает сопротивление на бессознательном уровне. Гораздо эффективнее задавать мягкие вопросы, подталкивая пациента к принятию правильного для его здоровья решения.
Несколько слов об имиджевом значении очков
Врачу постоянно приходится много читать, поэтому, так уж получается, что многие из нас носят очки. Дымчатые очки, которые скрывают глаза, как правило, не благоприятствуют взаимопониманию и иногда могут раздражать пациента.
И, напротив, врач в простых очках от близорукости часто воспринимается, как очень начитанный и интеллигентный. Существует много исторических примеров, когда очки без диоптрий носились с имиджевой целью. Детский образ умного «очкарика» остается в подсознании практически каждого человека.
Также очень влияет на имидж врача наличие разных технически функциональных, удобных и модных штук. Например, красивый фонендоскоп, личный тонометр, показаниям которого вы исключительно доверяете, электронная записная книжка, куда вы смотрите, проверяя время возможного приема и т.
д. Также очень важны пишущие принадлежности, например, всем известная ручка «Паркер».
Все эти предметы создают в сознании пациента образ уникального профессионала.
Очень большим ударом по имиджу врача является факт «неназывания» по имени-отчеству при пациентах, особенно в исполнении медицинских сестер. Это ваше дело, как общаться с коллегами в своем кругу, когда вас никто не слышит, но если только рядом пациент – субординация обязательна!
Очень хорошо работает на укрепление имиджа методика «я нарасхват», когда вы долго ищите в расписании свободное время в своем напряженном рабочем графике. Но только не переборщите: пациенту нужен врач, который сможет уделять ему время.
Есть такая поговорка: «Если ты хочешь, чтобы что-то было сделано наверняка – поручи это занятому человеку». Именно занятые врачи, как правило, более исполнительные, они лучше рассчитывают собственное время и, в конечном счете, более ответственно подходят к лечению пациентов.
Врач должен стараться выглядеть бодрым и здоровым.
Такому врачу пациенты, как правило, доверяют больше.
Итак, каков портрет преуспевающего врача?
Аккуратный наглаженный халат, начищенная обувь, традиционная прическа, дружелюбное выражение лица, внутренняя организованность.
Из книги «Чему не научат в медицинском ВУЗе»
Юрий Чертков, бизнес-тренер, директор компании
«Агентство Медицинского Маркетинга»
Герои тоже плачут: как пандемия изменила образ врача в СМИ
Коронавирус, кардинально изменивший повестку дня казахстанских медиа, сделал отечественных медиков одними из главных её персонажей. Онлайн-порталы один за другим предлагали аудитории интервью с врачами, их обеспокоенные монологи, посвящённые им документальные фильмы и репортажи из больниц. Вместе с новостями плотность материалов на медицинскую тематику в интернет-СМИ зашкаливала. «Новый репортёр» изучил десятки неновостных публикаций на популярных интернет-порталах и выяснил, какие изменения медийный образ казахстанского врача претерпел с приходом COVID-19.
Исчезли врачебные истории успеха. До появления в Казахстане первых заражённых коронавирусом врач в журналистских материалах появлялся лишь в исключительных случаях — когда его/её история были достойны публикации. Онлайн-порталы предпочитали рассказывать своей аудитории не о рядовых медработниках, трудящихся на одной должности в поликлинике 20 лет, а впечатляющие истории персональных взлётов в профессии.
Герои таких материалов не с заурядными вирусами сражаются — они перекраивают работу провинциальной больницы так, что врачи в ней внезапно становятся высокооплачиваемыми специалистами; они принимают роды в поезде, хотя до этого лишь однажды видели процесс вживую; они первыми внедряют в Казахстане диагностику рака молочной железы, которую можно сделать за день; они влёгкую вырастают до министров, становятся победителями «100 новых лиц Казахстана» и в народе зовутся «волшебниками».
COVID-19 попрятал от нас этих самородков и уравнял все врачебные должности. Журналисты перестали искать тех, кто в нынешних условиях проявил себя неординарно.
Последние месяцы медийщиков интересуют буквально все, кто имеет хоть какое-то отношение к медицине, а истинные истории успеха сейчас сплошь об одном — о том, как удалось избежать заражения новой инфекцией.
СМИ больше не пишут о непрофессионализме врачей. Чрезвычайное положение — не время для сомнительных историй из врачебной практики, решили журналисты. Оказалось, собирательный образ врача в эпоху COVID-19 не терпит несовершенств. Выискивать в условиях тотальной неопределённости ошибки и промахи — действительно практически кощунство. До пандемии же материалы о предполагаемой врачебной халатности не считались зазорными, будь то анестезиолог, в чьём кресле якобы умерли уже двое детей, или «ведущий специалист по пересадке почек в Казахстане», предположительно приторговывающий органами.
Любопытно, что и вполне себе невинные представители профессии в некоторых материалах СМИ выглядели не лучше тех, кому грозит реальное уголовное преследование. Например, один из телеканалов в начале года показал зрителям коротенький репортаж из шымкентского следственного изолятора, куда в воспитательных целях привели почти сотню медиков и показали, «до чего может жадность наживы довести».
В основе героизации — смелость идти на смертельный риск. Врачей и так принято возносить, однако в отсутствие эпидемий делать это на порядок сложнее. До первой волны коронавируса у журналистов было несколько поводов восхититься отечественными медиками. Во-первых, рабочая нагрузка: «по 40 дней жил в больнице»; «работал по 360 часов в месяц»; «за три года выходные — по одному воскресенью в неделю». Во-вторых, скудная инфраструктура: «чуть ли не своими телами обогревали больных в операционных»; «переделали некоторые взрослые аппараты под детские»; «в селе врач полагается только на себя». В-третьих, ответственность за здоровье пациента: «не думаешь о плохих последствиях в отношении себя, ты думаешь о том, как помочь».
С введением чрезвычайного положения риторика почти кардинально изменилась: теперь врачи — это те, кто «на передовой», кто «борется с коронавирусом», кто «стойко переносит тяготы», кто «чувствует себя, как на войне без оружия». Редкий текст о медиках обходится без шаблонов: «работают на свой страх и риск», «встречаются с опасностью лицом к лицу», «не могут сделать и глотка воды», «трудятся не покладая рук».
Журналистские обороты удачно дополняют красноречивые цитаты спикеров: «при выходе на смену каждое утро меня посещают мысли, что могу не вернуться сегодня домой»; «мы безотлучно будем находиться на работе, пока не выпишут последнего пациента»; «готов поставить карьеру, здоровье и жизнь на кон»; «вернёмся домой, к детям, только когда победим это, для этого пришли».
Участились апелляции к сообществу. До появления в Казахстане коронавируса врачи, общаясь с журналистами, редко изливали благодарности в адрес собственного руководства и ссылались на данную ими клятву Гиппократа. Пандемия сделала эти вещи обыденными. Теперь медики всё чаще вспоминают древнегреческого целителя («не просто так же надели белые халаты и давали клятву Гиппократа») и хвалят вышестоящих — главным образом, за само собой разумеющееся: «Мы благодарны нашему директору, потому что у нас хватает средств индивидуальной защиты, созданы для нас все условия, чтобы мы продолжали лечить больных».
Судя по журналистским текстам, чрезвычайная ситуация в отечественном здравоохранении действительно позволила медицинскому сообществу в очередной раз оценить прелесть командной работы (о чём они часто сообщают репортёрам): «мы ведь многого не знали, когда начинали лечить, и многому придется научиться, но мы вместе справимся»; «стараемся поддерживать, помогать и быть опорой друг другу, потому что по-другому здесь просто невозможно — иначе мы не выдержим сами»; «во время большого потока поступающих больных ты же не бросишь коллег больше, чем на час»; «все помогали друг другу, вместе решали, спрашивали, обсуждали, высказывали свое мнение».
Медики по-прежнему уязвимы, но теперь — не только в материальном смысле. Черты типичного медиаобраза казахстанского врача до коронакризиса: мизерная зарплата, быстрое выгорание, пренебрежительное отношение со стороны пациентов, врач всегда и во всём виноват и будет всегда наказан. COVID-19 значительно дополнил и местами усилил этот нарратив, и медики предстали перед публикой ещё более беззащитными.
Отдельной проблемой стала обеспеченность индивидуальными средствами защиты. Их, согласно материалам в СМИ, либо не предоставляли вовсе, либо «принуждали» покупать или изготавливать своими руками. Поводом высказать недовольство в отношении оценки труда стали обещанные правительством «надбавки за риск»: «нас не берут в расчёт, так как считают, что только инфекционисты на передовой»; «мы остались за бортом государственных премий»; «с врачами стационаров и поликлиник оказались не столь щедры, про них попросту забыли». Кроме этого, автор одной из публикаций даёт понять аудитории, что профессия врача порядком стигматизирована: «люди боятся сдавать медикам жильё в аренду – думают, что те принесут заразу».
Даже попытки повысить самооценку неприятно отдают всё ещё бытующим (и не в последнюю очередь благодаря СМИ) мнением о второсортности профессии врача: «…раньше люди относились к медикам, как к чему-то заурядному, сейчас больше уважения. Это как в фильме, в котором второстепенный герой обладает способностями, которые никому особенно не нужны, пока не наступает момент, когда он один вытаскивает всю команду», — поделился один из героев с журналистами.
Отныне эмоции — и позитивные, и негативные — позволено иметь всем медикам. Читая журналистские тексты о врачах, невольно отмечаешь, как мало в них эмоций. До пандемии журналисты будто отказывали в них медикам, позволяя выразить наболевшее лишь в некоторых случаях: например, когда ты работаешь врачом в хосписе или вместе с коллегами оказываешь помощь пострадавшим в результате авиакатастрофы. Только такие пограничные ситуации рождают у журналистов закономерный вопрос о том, как врачам удалось их пережить.
Коронавирус нормализовал этот вопрос настолько, что есть надежда: он больше никуда не денется. В ответ на СМИ обрушилась лавина признаний: «мне стало страшно — за страну, за себя, семью, своих коллег и всех казахстанцев»; «мы совершенно не представляли, что нас ждёт»; «страшнее всего было ехать домой, даже несмотря на то, что мы “обливаемся” спиртом»; «думал, что тоже заражён и уже болею, думал, как я теперь, и когда увижу свою семью, смогу ли когда-нибудь ещё обнять сына»; «были моменты, когда слёзы текли сами по себе».
Внезапно выяснилось и стало важным, что врачи искренне радуются, когда видят выздоравливающих пациентов; скучают, пропуская дни рождения детей; мечтают обнять родителей и подышать родным аульским воздухом; боятся «как обычные люди» и стыдятся сдавать назад.
Вероятно, этот кризис должен был случиться с казахстанцами хотя бы для того, чтобы многочисленная аудитория интернет-СМИ увидела во враче человека, неотделимого от общества. Благодаря пандемии мы узнали не только о том, что медики плачут, вынужденные неделями общаться с близкими только по видеосвязи, но и их имена. Много имён тех, кто пренебрёг безопасной анонимностью ради того, чтобы всё врачебное сообщество, наконец, стало видимым и обрело голос. Иногда этот голос всё ещё ругает журналистов за «некорректные вопросы» о размере компенсаций, но чаще искренне переживает о происходящем.
Жаль только, что с точки зрения иллюстраций образ казахстанского врача в медиа благодаря пандемии не стал сильнее и убедительнее.
Если отбросить многочисленные стоковые или архивные фото с выписывающими рецепты руками или стетоскопом на медицинском халате, читатель увидит перед собой медика, с ног до головы облачённого в защитный костюм, в очках и маске. Последние не позволят нам заглянуть в лицо врача, понять его настроение или посочувствовать из-за отёков после многочасового ношения защиты. Сплошное белое одеяние будто увеличивает дистанцию между аудиторией и человеком, описывающим свои непростые будни в беседе с журналистом. Тем ценнее редкие кадры, на которых всё-таки можно разглядеть уставший взгляд доктора.
«Если бы меня спросили снова, могу ли я взять ещё дежурства, я бы ответила “да”», — говорит молодая врач-терапевт. На фотографии-селфи, сопровождающей монолог, мы видим лишь её улыбающиеся сквозь очки глаза. В заголовке — «Герои здравоохранения». Но теперь пафосный канцелярский оборот не раздражает. Потому что глазам веришь.
История камеры-обскуры и ее использования для создания произведений искусства
Устройство камеры-обскура.
(Фото: Wikimedia Commons, CC BY-SA 3.0)
До изобретения фотокамеры перенос реального изображения на бумагу или другую плоскую поверхность был непростым делом. Художник и изобретатель эпохи Возрождения Леонардо да Винчи впервые описал механизм, который значительно облегчит рисование в идеальной перспективе, что позже будет известно как камера-обскура 9.0006 . Вместо того, чтобы тщательно измерять длину и углы объекта или сцены, камера-обскура предлагает более короткий путь. Спорное изобретение позволило художникам просто переносить линии и формы с защищенного изображения на холст.
Что такое
Камера-обскура ?Первая опубликованная иллюстрация камеры-обскуры в книге Джеммы Фризиус «De Radio Astronomica et Geometrica», 1545 г. (Фото: Wikimedia Commons, общественное достояние)
Камера-обскура (что в переводе с латыни означает «темная комната») представляет собой коробчатое устройство, используемое в качестве вспомогательного средства для рисования или развлечения.
Также упоминается как изображение-обскура , он пропускает свет через небольшое отверстие с одной стороны и проецирует перевернутое и перевернутое изображение с другой.
Как это работает
Принцип камеры-обскуры, проиллюстрированный Джеймсом Эйскофом в «Кратком описании глаза и природы зрения», 1755 г. (Фото: Wikimedia Commons, общественное достояние)
Как следует из названия, многие исторические эксперименты с камерой-обскурой проводились в темных комнатах. Окружение проецируемого изображения должно быть относительно темным, чтобы изображение было четким. человеческий глаз работает во многом подобно камере-обскуре; у обоих есть отверстие (зрачок), двояковыпуклая линза для преломления света и поверхность, на которой формируется изображение (сетчатка).
Первые камеры-обскуры были большими и часто устанавливались внутри целых комнат или палаток. Позже портативные версии, сделанные из деревянных ящиков, часто имели линзу вместо пинхола, что позволяло пользователям регулировать фокус.
Некоторые камеры-обскуры также имели наклонное зеркало , позволяющее проецировать изображение правильно вверх.
История камеры-обскуры
Иллюстрация XIX века камеры-обскуры с зеркалом и вертикально проецируемым изображением наверху (Фото: Wikimedia Commons, общественное достояние)
Самые ранние письменные упоминания теории камеры-обскуры можно найти в исследованиях китайского философа и основателя мохизма Мози (470–390 гг. до н. э.). Он записал, что изображение в камере-обскуре перевернуто
Диаграмма Анфемия из Траллеса, изображающая лучи света, отраженные плоским зеркалом через отверстие (Фото: Wikimedia Commons, общественное достояние)
В 4 веке греческий философ Аристотель заметил, что солнечный свет, проходящий через щели между листьями, проецирует на землю образ затмеваемого солнца. Это явление также было отмечено греческим математиком 6-го века и одним из архитекторов собора Святой Софии Антемием из Траллеса, который использовал в своих экспериментах своего рода камеру-обскуру.
В течение 9арабский философ, математик, врач и музыкант Аль-Кинди тоже экспериментировал со светом и дырочкой.
Знакомый с этими ранними исследованиями, Леонардо да Винчи опубликовал первое четкое описание камеры-обскуры в Codex Atlanticus (1502), 12-томном сборнике своих рисунков и сочинений, где он также рассказал о других изобретениях, таких как летательные аппараты и музыкальные инструменты. Он написал (в переводе с латыни):
Если фасад здания, или место, или ландшафт освещены солнцем и в стене комнаты в здании, обращенном к этому, просверлено небольшое отверстие, которое не освещается непосредственно солнцем, то все объекты, освещенные солнцем, будут посылать свои изображения через это отверстие и появляться в перевернутом виде на стене, обращенной к отверстию. Вы поймаете эти картинки на листе белой бумаги, поставленном вертикально в комнате недалеко от этого отверстия, и вы увидите на этой бумаге все вышеупомянутые предметы в их естественной форме или цвете, но они будут казаться меньше и меньше.
вверх ногами из-за пересечения лучей в этом отверстии. Если эти изображения происходят из места, освещенного солнцем, они будут казаться окрашенными на бумаге точно такими же, как они есть. Бумага должна быть очень тонкой и должна смотреться с обратной стороны.
За годы да Винчи нарисовал около 270 схем устройств камеры-обскуры в своих альбомах для рисования.
Рисунок, на котором человеческий глаз сравнивается с камерой-обскурой из «Атлантического кодекса» Леонардо да Винчи, 1490–1495 гг. (Фото: Wikimedia Commons, общественное достояние)
В 15 веке другие художники начали видеть потенциал использования камеры-обскуры в качестве вспомогательного средства для рисования. Однако использование устройства вызвало споры, поскольку многие расценили метод отслеживания как мошенничество.
Йоханнес Вермеер и камера-обскура
Хотя нет документальных доказательств, подтверждающих это, историки искусства предполагают, что голландский мастер 17-го века Йоханнес Вермеер использовал камеру-обскуру в качестве вспомогательного средства для создания своих картин.
Теория основана на изучении самих произведений искусства. Под поверхностью его картин нет никаких признаков того, что он вносил какие-либо исправления в свои макеты во время работы. Вместо этого Вермеер создал теневое изображение, очерчивающее сцену перед рисованием, возможно, на основе проецируемого изображения.
Йоханнес Вермеер, «Офицер и смеющаяся девушка», 1657 г. (Фото: Wikimedia Commons, общественное достояние)
Первым, кто публично предположил, что Вермеер использовал камеру-обскуру, был американский художник Джозеф Пеннелл. В 1891 году он заметил, что мужчина на переднем плане картины Вермеера «Офицер и Смеющаяся девушка » (1657) был почти в два раза крупнее девушки, перед которой он сидел, — точно так же, как эта сцена выглядела бы на фотографии.
Даже если Вермеер действительно использовал камеру-обскуру для достижения фотографической перспективы, его талант не должен умаляться. Художник и писатель Следы Вермеера (2017), Джейн Джелли, пишет: «Изображение с камеры-обскуры — это просто проекция.
Чтобы запечатлеть и перенести это на холст, требуются навыки, рассудительность и время; и его продукт может быть только частью процесса создания картины. Мы никогда не узнаем, работал ли Вермеер таким образом, но мы должны помнить, что это не бездумный процесс и не короткий путь к успеху».
Как сделать свою собственную камеру-обскуру
Несмотря на долгую историю, камеры-обскуры не совсем вышли из моды. Некоторые современные фотографы и художники продолжают использовать эти устройства в качестве наглядных пособий.
Кроме того, благодаря простому дизайну камеры-обскуры делают увлекательные проекты своими руками как для детей, так и для взрослых. Все, что вам нужно для начала, это картон, увеличительное стекло, бумажный пакет, скотч и клей.
Эта статья была отредактирована и обновлена.
Статьи по теме:
Как развитие камеры изменило наш мир
Получите «мгновенную» историю того, как Polaroid произвел революцию в фотографии
Девушка с жемчужной сережкой: разгадка загадочного шедевра Золотого века Нидерландов
Как медицинские иллюстрации могут повлиять на ваш диагноз.
Диагноз не всегда легко поставить, особенно если он сложный. На вас может обрушиться поток информации, и иногда ее бывает трудно обработать, особенно когда вы не можете представить себе, в чем проблема. Именно здесь иллюстрации становятся необходимыми для рассказа истории. Поговорка «Картина рисует тысячу слов» становится еще более важной, помогая пациентам понять свой диагноз и процедуру вокруг них.
Содержание
Медицинские иллюстрации как общая основа
Медицинские иллюстрации делают диагностику доступной. Все мы обрабатываем информацию по-разному. Работая с пациентами с разным уровнем образования и способностями, они закладывают общую основу для понимания их ситуации медицинскими работниками и общественностью.
Некоторые из самых известных иллюстраций TTTS, TAPS и SIUGR выполнены Амандой Готье из Gautier Scientific Illustration. Ее серия «Учимся делиться» была частью ее дипломной работы.
Изображения признаны и воспроизведены во всем мире, чтобы помочь пациентам и медицинским работникам понять и объяснить осложнения монохориальных близнецов.
Недавно нам посчастливилось поговорить с Амандой о ее иллюстрациях и ее страсти к разрушению информационных барьеров.
Спасибо, что уделили мне время, Аманда. Расскажите о себе и своем увлечении рисованием, а в частности медицинскими иллюстрациями?
Я всегда любил рисовать, а также интересовался медициной и анатомией. Я нашел способ объединить эти увлечения в магистратуре научной иллюстрации в ABKM Maastricht. С того момента, как я узнал, что это профессия, я понял, что нашел работу своей мечты!
Иллюстрация TAPS для пациентов. Используется с разрешения художника и команды LUMC Fetal Therapy и не может быть использован или воспроизведен без их согласия.Что вдохновило вас нарисовать осложнения у монохориальных близнецов и сделать их темой своей дипломной работы? Это специализированная и небольшая область, так каковы были ваши мотивы?
В своей диссертации я хотел проиллюстрировать внутриматочную хирургию – операцию внутри беременной матки.
LUMC — национальный реферальный центр фетальной терапии в Нидерландах и мировой лидер в исследованиях TAPS. Мои руководители предложили проект, включающий лазерную хирургию TAPS и TTTS.
Было очень приятно наблюдать за работой специалистов вблизи, и я даже присутствовал при лазерной хирургии. Это был унизительный опыт, когда я видел, как на экране мелькают самые крошечные руки и ноги, которые я когда-либо видел, в то время как эксперты работали с плацентой, все время следя за тем, чтобы мама и папа были успокоены и информированы.
TTTS Лазерная хирургия. Пример иллюстрации, предназначенной для медицинских работников. Используется с разрешения художника и команды LUMC Fetal Therapy и не может быть использован или воспроизведен без их согласия.Как вы думаете, какую роль играют медицинские иллюстрации?
Существует разница между информацией, которую специалист сообщает пациенту, и тем, что пациент понимает. Медицинские иллюстрации могут улучшить общение между пациентами и врачами и помочь пациентам с разным уровнем образования понять свои диагнозы и лечение.
При постановке диагноза в игру вступают эмоции, и пациент может забыть задать вопросы прямо на месте. Медицинские иллюстрации могут помочь в обработке информации в более позднее время.
В своей диссертации вы говорили о необходимости рисовать по-разному для пациентов и медицинских работников – можете рассказать об этом подробнее?
Медицинские иллюстрации могут быть как для пациентов, так и для профессионалов. У обеих аудиторий разные потребности в картинках. Рисование для профессионалов больше связано с тем, «как» (как я держу свой инструмент/руки, как мне убедиться, что я вхожу в место разреза под правильным углом). Рисование для пациентов — это больше о том, «что» (что будет с моим телом?).
При объяснении профессионалу новой хирургической техники с использованием медицинских иллюстраций аудитория будет заинтересована в хирургическом инструменте, действиях хирурга и положении его рук.
Объясняя лазерную операцию будущей матери больных близнецов, она захочет узнать, что будет с ее детьми и телом.
Это может повлечь за собой показ до и после операции вместо инструмента в действии. Я буду опускать фактическое использование инструментов, если это вообще возможно.
Что нужно учитывать при иллюстрировании?
Во-первых, я принимаю во внимание то, как я хочу рассказать историю. Расположение элементов изображения может различаться в зависимости от того, насколько аудитория знакома с предметом.
С иллюстрациями для пациентов я начну с обзора того, где мы находимся в теле, прежде чем «приближать» интересующую область. Это делается для того, чтобы пациент знал, на что мы смотрим.
Профессионалам не нужно столько элементов для ориентирования. Иллюстрации для профессионалов могут включать анатомические структуры. В аналогичной картине для пациента эти структуры могут быть опущены, потому что они не нужны.
Они отвлекают от истории или даже тревожат.
Функция цвета также важна. Цвет можно использовать по-разному, в зависимости от аудитории. Создавая иллюстрации для пациентов, я стараюсь, чтобы цвета были успокаивающими и мягкими. В изображениях для профессионалов цвета обычно более практичны. Существует соглашение, согласно которому красный цвет используется для насыщенной кислородом крови, синий — для деоксигенированной крови, а желтый — для нервов.
При использовании этих цветов структуры сразу воспринимаются аудиторией так, как они задуманы. Цвет всегда используется с определенной целью.
Иллюстрация лазерной хирургии для пациентов. Используется с разрешения художника и команды LUMC Fetal Therapy и не может быть использован или воспроизведен без их согласия.Учимся делиться — прекрасное название для вашей диссертации, очень актуальное для родителей монохориальных близнецов. Было ли что-то, что вы узнали во время написания диссертации, что вас заинтересовало о близнецах?
Я так много узнал о близнецах.
До диссертации я слышал только об однояйцевых и разнояйцевых близнецах. Между тем, я узнал о различных типах однояйцевых близнецов и о том, как время деления клеток имеет решающее значение для того, какая часть плаценты и мешка у них общая. Я никогда не знал, что у них может быть общая система кровообращения и проблемы, которые она может вызвать. Моя любимая часть работы медицинским иллюстратором заключается в том, что я узнаю что-то новое с каждым новым предметом.
Создание равного основания
Медицинские иллюстрации необходимы, когда речь идет об осложнениях и диагнозах пациентов. Разрушая жаргонные стены и визуальные представления, пациенты могут понять свою ситуацию, варианты лечения и результаты.
Роль медицинского иллюстратора состоит в том, чтобы рассказать историю разным аудиториям, и они решают, как рассказать информацию, чтобы все поняли. Это работа, которая требует большого мастерства. Вам нужно адаптировать знания, разбить их на разные аудитории и, самое главное, донести важное сообщение.