Рисунки на тему мир земной и мир духовный: D0 b4 d1 83 d1 85 d0 be d0 b2 d0 bd d1 8b d0 b9 d0 bc d0 b8 d1 80: стоковые фото, изображения

Приглашаем юных прихожан принять участие в Международном конкурсе детского творчества «Красота Божьего мира»

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Синодальный отдел религиозного образования и катехизации проводит Международный конкурс детского творчества

«Красота Божьего мира».

Цель конкурса — духовное, нравственное и патриотическое воспитание подрастающего поколения; приобщение молодежи к православной культуре.

Всех желающих принять участие в конкурсе (в возрасте от 5 до 18 лет) просим приносить рисунки до 9 октября 2016 года на регистратуру храма в честь великомученика и целителя Пантелеимона.

Темы конкурсных работ:

Моя Москва — Моя Столица (посвящается 870-летию )

Рождество Христово

Библейские сюжеты

Мир духовный и мир земной

Христос и Церковь

Любимый храм

Красота родной природы

Мой дом, моя деревня, мой город

Моя семья, мои друзья.

Требования к конкурсным работам:

— работы выполняются в графической (карандашом) или живописной (акварелью, гуашью, пастелью, маслом, тушью) технике;

— размер работ составляет не менее 30х40 см и не более 50х70 см;

— работы имеют поля шириной не менее 0,5 см;

— работы не оформляются паспарту или рамами;

— на обратной стороне работы обязательно указываются: фамилия, имя, возраст автора, телефон для связи с родителями или официальными представителями автора, название рисунка, а также фамилия, имя и отчество педагога, полное наименование учебного заведения, его адрес.

Внимание!

Каждая работа должна сопровождаться соглашением* родителей (или заменяющего их лица) о передаче прав на использование работы Отделу религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви, а также копией паспорта или свидетельства о рождении участника.

*Бланки соглашений находятся в регистратуре храма.

Выставка детского рисунка «Я познаю мир» | ТМИИ | Тула

В Японии сверхъестественные верования связывают духовное царство с земными объектами вокруг нас

Лариса Хьорт, Университет RMIT

Иногда жизнь кажется непостижимой, из другого мира. Сверхъестественное упоминалось во многих культурах и религиях как способ осмыслить пороги смертных и бессмертных миров через образы и истории.

Некоторым сверхъестественное помогает понять иррациональность жизни. Для других это дает контекст для текстуры горя.А для других это обеспечивает преемственность в загробной жизни.

Рапунцель (2004) Мива Янаги. Art Gallery of NSW

Japan supernatural, новая выставка в Художественной галерее Нового Южного Уэльса, исследует сложные, игривые и изобретательные способы, с помощью которых японская культура визуализировала эти темы с 1700-х годов до наших дней.

Связь с повседневностью

Определение сверхъестественного — сложная задача, отражающая наши оспариваемые смертные и моральные представления. Япония имеет убедительную историю воплощения мистики в жизнь — от запоминающихся гравюр на дереве ученого, поэта и художника Ториямы Сэкиена (1712–1888 гг.) До ярких историй Хаяо Миядзаки (известного анимационного фильма «Унесенные призраками») и «суперплоскости». »Популярный персонаж, переосмысленный Такаши Мураками.

В Японии, основанной на синтоистских верованиях вокруг представлений об анимизме, душа (« reikon ») живет во всем существовании и явлениях. Повседневные вещи — от предметов до растений и гор — можно определить как « ками » или божества.

Эта связь между природным и духовным мирами создает комплексное понимание и уважение к повседневности. Чашки могут быть сосудами для давно потерянных предков. Вы бы выкинули чашку, если бы она могла вместить дух вашей давно потерянной бабушки?

Действительно, как личные, так и глобальные уроки можно извлечь из восприятия анимизмом окружающей среды перед лицом текущих проблем антропоцена.

Фуюко Мацуи «Паразит не покинет тело» (Ōsei wa karada o saranai), 2011. Художественная галерея Нового Южного Уэльса

Могущественные духи

Японская выставка сверхъестественного начинается с периода Эдо (1603–1868) и охватывает три столетия до современные проявления. Включены рассказы, подчеркивающие непреходящую силу сверхъестественного в понимании ограничений и возможностей человечества.

Такие понятия, как yōkai — что на английском примерно переводится как монстры, гоблины, демоны и духи — часто принимают форму обычных животных или предметов.Плодотворная и дальновидная работа гравюр и книг Сэкиена 18-го века придает ykai креолизированное лицо персонажа, которому удается внушать как восторг, так и страх.

Деталь из Ночной процессии сотни демонов Ториямы Сэкиена (1776) Художественная галерея Нового Южного Уэльса

В Японии ёкай давно используются в искусстве и культуре как способ отражения морали и смертности. Как отмечает антрополог Комацу Кадзухико в каталоге выставки, модель yōkai в последние десятилетия давно привлекла к себе внимание ученых.

«Японская культура ёкаев необычайно богата», — пишет он. «Один аспект культуры ёкай связан с религиозной и духовной историей, другой — с искусством, включая литературу, изобразительное искусство, театр и популярные развлечения».

Японские сверхъестественные формы часто меняются и трансформируются. Лишь некоторые из этих трансформирующих концепций переводятся на английский язык: bakemono означает «изменение вещи», mononoke означает «вещи, которые трансформируются», а yurei — японское слово для обозначения призраков.

Тем не менее, искусство может открыть различные культурные представления и представления о потусторонних оборотнях, выходящих за рамки языка.

Грандиозная картина Такаши Мураками: Головокружение После слишком пристального взгляда на пустой мир, я оказался в ловушке в царстве скрывающихся призраков и монстров (2019). Фото: Kaikai Kiki / Художественная галерея Нового Южного Уэльса

Жидкие истории

Преследующее присутствие призрака на протяжении веков создает и поддерживает новое ощущение времени на всей этой выставке.

Работы Сейкена можно найти на ксилографиях режиссера Исао Такахаты для анимационного фильма «Пом Пок» от студии Ghibli в 1994 году. На выставке представлены ключевые мастера периода укиё-э с 17 по 19 века, такие как Кацусика Хокусай, известный своей вневременной гравюрой «Великая волна».

Сверхъестественное в Японии повсеместно, проявляясь любопытными способами. Например, антрополог Энн Эллисон изучает возникающие в Японии индустрии смерти, вдохновленные синтоизмом.

Возрождение нарушенной мысли (2012) Фуюко Мацуи. Художественная галерея Нового Южного Уэльса

Возникают похороны и кладбища для людей без семей. Пожилые японцы встречают незнакомцев, рядом с которыми они будут похоронены, — некоторые из них переезжают через Токио, чтобы жить со своими «серьезными друзьями» в этой жизни.

Эта преемственность с жизнью, смертью и загробной жизнью может научить нас многому о сверхъестественном в нашей повседневной жизни; как лучше понять друг друга, окружающую нас среду и, возможно, даже постичь непонятное.

Japan supernatural работает со 2 ноября по 8 марта в Художественной галерее Нового Южного Уэльса.

Лариса Хьорт, профессор мобильных медиа и игр. Директор платформы Design & Creative Practice. РМИТ.

Эта статья переиздана из The Conversation под лицензией Creative Commons. Прочтите оригинальную статью.

Время прохождения в «Саду земных наслаждений» Иеронима Босха

В одном из своих самых известных триптихов, Сад земных наслаждений , Иероним Босх использует линейный и хронологический порядок, чтобы представить постепенное падение человека в грех.В мире, где «плохое» существовало в небольших количествах с момента создания мира, человек растет, чтобы предаваться земным наслаждениям и физическим удовольствиям, что со временем приводит к его вечным страданиям и потере контроля над тем, чем он когда-то правил. В то время как во многих других великих триптихах пятнадцатого века три отдельные панели и внешнее изображение используются просто как три или четыре отдельных изображения, тонко объединенных одной темой, Босх представляет изображения в линейном повествовании, чтобы рассказать свою историю.

Сад земных наслаждений, Иероним Босх около 1450-1516 гг.

В течение долгого времени триптихи использовались художниками как способ изобразить библейские и религиозные сцены и истории, которые, скорее всего, помещались рядом с алтарем или над ним. В 1480 году нидерландский художник Иероним Босх начал работу над совершенно другим типом триптиха. Сад земных наслаждений использует форму триптиха, чтобы проиллюстрировать более светскую и повествовательную историю греха и осуждения.Вместо того, чтобы показывать сцену монахов и монахинь, Благовещения или низложения, Босх сосредотачивается на фигурах без каких-либо святых или святых различий. Выполненная маслом на панели и законченная около 1490 года, работа Босха предназначалась для аудитории при дворе Филиппа II (и работа была в конечном итоге оценена тамошней публикой). Духовный наставник царя считал эту работу могущественной, глубокой и достойной изучения (Бигль 20). Это было нововведение в форме триптиха, как по содержанию, так и по форме представления.

Сад земных наслаждений от Bosch состоит из четырех изображений. Когда все панели закрыты, передняя часть триптиха показывает зрителю Bosch Creation , изображение в серых тонах, на котором Бог сидит в верхнем левом углу, наблюдая за миром, заключенным в стеклянный шар, на третий день творения. , как растения начинают оживать. После открытия появляются три дополнительных изображения. На самой левой панели, Рай, показан шестой день, когда Бог создал мужчину и женщину.В частности, в этой сцене он представляет Еву Адаму, в то время как животные бегают по остальной части Рая. Центральная панель — это Imaginary Paradise , в котором множество обнаженных фигур катаются на животных, едят фрукты и бегают в общем беззаботном праздновании и актах страсти. На правой панели, Hell , изображены фигуры, которых животные и странные гибридные существа вечно наказывают разными способами, а на заднем плане в темноте ночи только виден город.

В своем обсуждении Сада земных наслаждений многие ученые сосредотачиваются на изобилии символов на центральной панели Воображаемый рай , но часто забывают рассматривать его в связи с тремя другими изображениями, составляющими триптих. Некоторые ученые утверждают, что, как и многие триптихи до Босха, эти четыре изображения не обязательно читаются в определенном хронологическом порядке или следуют четкому повествованию, а просто показывают четыре отдельных изображения, которые объединены общей темой.Ганс Бельтинг настаивает на том, что отрывок нельзя читать в хронологическом порядке, потому что, поскольку Ева не изображена едящей запретное яблоко в Эдеме, любая преемственность между Paradise и Imaginary Paradise не соответствует библейским историям о грехопадении человека (86). Поскольку Падение не изображено, некоторые ученые утверждают, что изображения нельзя читать, чтобы следовать библейской истории. Но то, что изображена другая часть истории, в данном случае союз Адама и Евы, а не момент, когда Ева ест яблоко, не означает, что триптих не является хронологическим повествованием.Например, Линн Джейкобс обсуждает возможность хронологического прочтения, которое показывает «разворачивание мировой истории» из-за разделений внутри каждой сцены, которые могут означать течение времени (1038-40). В качестве альтернативы, как предлагается в этой статье, триптих читает панели в линейном повествовании, начиная снаружи, а затем слева направо, а не как течение времени от одной панели к другой. Читая таким образом, изображения на внутренней стороне все еще могут быть прочитаны в порядке, который изображает начало человека, грех человека и наказание человека в логической повествовательной последовательности.Тот факт, что Босх пропустил решающий момент (Ева ест запретный плод), не означает, что хронологический поток триптиха затруднен.

Сад земных наслаждений (внешние панели) , Иероним Босх около 1450-1516 гг.

Фактически, Босх избегал наиболее традиционных деталей этой истории при создании Сада земных наслаждений . В то время, когда Босх работал, в нидерландском триптихе были три характерные черты: первой из этих черт была преданность религиозной тематике (Jacobs 1009).Большинство триптихов предназначались для показа в качестве запрестольных образов и поэтому часто включали религиозные и библейские сцены, подходящие для просмотра и созерцания в церкви, поскольку они вызывали религиозные и религиозные мысли в месте поклонения.

Еще одной общей чертой большинства нидерландских триптихов времен Босха было ощущение иерархии между изображениями. Большинство триптихов подчеркивали важность внутренних панелей, придавая меньшее значение внешнему изображению. Как только триптих был открыт, центральное изображение должно было быть наиболее заметным, а крылья должны были быть прочитаны вторично и после того, как центральная панель была прочитана (1010).Ширли Блюм развивает эту точку зрения ранних нидерландских художников при работе с триптихами. Они выполняли свои работы, исходя из идеи, что зритель сначала созерцает внешний вид, поскольку он «менее сложен, чем интерьер, потому что он меньше по размеру и проще в иконографии … Зритель должен пройти через центральную панель, а затем через два крыла» (4). Таким образом, все дополняет центральный образ. В своей книге «Ранние нидерландские триптихи» Блюм обсуждает некоторых из наиболее известных художников и их триптихи, каждый из которых следует этой формуле.Например, Рогир Ван дер Вейден в своей работе над триптихом Bladelin , подчеркивает сцену Рождества на центральной панели. Все фигуры в крыльях смотрят в сторону центральной панели, где происходит самое важное событие. Алтарь Диерика Баутса Святого Причастия работает аналогичным образом, центральное изображение является центром и тезкой произведения. Вместо того, чтобы читать в линейной манере, это выглядело так, как если бы открытие алтаря показало зрителю сердце триптиха, и все, что было прочитано до и после, поддерживало изображения на центральной панели.Триптихи Босха не склонны следовать такой манере чтения и иерархии.

В-третьих, и, наконец, триптихи современников Босха были задуманы аддитивно, что означает, что, когда произведение было открыто, оно представлялось как состоящее из трех отдельных изображений (центральное из них было наиболее важным), которые все собрались вместе, чтобы сформировать единое целое (1010 ). Эта аддитивная идея, три панели, объединяющиеся в один триптих, противоречит тому, что более современные зрители могут ожидать от изображения, что все три панели могут быть задуманы как одно изображение с самого начала, а не три, которые в некотором смысле соединяются вместе.Этот аспект нидерландских триптихов дополняет черту иерархического способа просмотра, потому что, хотя внутренние изображения объединяются, образуя единое целое, внешнее изображение по-прежнему остается второстепенным и рассматривается только как прелюдия к главному событию внутри.

В то время как эти три особенности — религиозный сюжет, чувство иерархии и концепция аддитивных образов — были традиционными для чтения большинства нидерландских триптихов четырнадцати и пятнадцати сотен, подход Иеронима Босха к своим триптихам был гораздо более новаторским. .Первым существенным отличием многих работ Босха от работ его современников было различие в тематике. В то время как другие художники сосредоточились на строго и откровенно религиозной иконографии, работы Босха содержали гораздо более светские декорации для изображения тем добродетелей и пороков. Его работы, хотя они часто содержат какое-то религиозное или библейское содержание, «подчеркивают моральное или чаще аморальное поведение в земном царстве вместо спасения в загробной жизни … [они] светские в самом основном смысле этого слова. термин, потому что их внимание мирское, а не духовное »(Иаков 1012-13).Например, Сад земных наслаждений , хотя и содержит библейские образы Бога и историю Сотворения, гораздо более сфокусирован на преследовании и наказании за земные потворства и плотских удовольствиях, чем на роли Бога в осуждении человека или на том, как достичь спасения после совершения этих грехов.

Второе важное отличие триптихов Босха от триптихов его современников состоит в том, что, хотя многие другие триптихи имели иерархический порядок изображений, Босх разрушил эту иерархию.Он решил сделать внешний вид своих триптихов таким же важным элементом, как и внутренние панели. Он добился этого более сильного воздействия на внешний вид за счет использования цветов, дизайна и общего «большего визуального и тематического воздействия» (Jacobs 1012). В Сад земных наслаждений он добился этого разрушения иерархической системы за счет использования круглой формы и теплой цветовой схемы гризайли. По словам Джейкобса, круглая форма земного шара на передней части триптиха создает сильное визуальное впечатление, предоставляя зрителю «более четкий и смелый дизайн по сравнению с интерьерами», что позволяет сделать его столь же привлекательным визуально, как и яркие и оживленные. сцена найдена внутри (1029).И несмотря на то, что Босх использовал оттенки серого в изображении Creation , он по-прежнему включает теплые тона, такие как бледно-розовый и кремовый, а не плоский белый, чтобы добавить более живого тона к тому, что в противном случае выглядело бы как холодный камень. и безжизненный вид серый (1025). Эти нововведения делают внешнюю сцену триптиха более привлекательной для зрителя и, следовательно, более значимой для впечатлений от просмотра и повествования произведения.

Третий элемент нидерландских триптихов, аддитивный элемент, также является новшеством в работах Bosch.Вместо того, чтобы рассматривать свою работу как три внутренние панели, соединяющиеся вместе, Босх подошел к своим триптихам, подчеркнув единство целого между всеми панелями (1012). Его работы, кажется, подчеркивают единство всех трех изображений в целом, плюс внешний вид. В Garden of Earthly Delights все три внутренние панели визуально стимулируют и предоставляют зрителю множество возможностей для открытий при повторных наблюдениях. Основываясь на наблюдениях Иакова об этом чувстве единства, можно сделать вывод, что эта работа построена с хронологическим повествованием.Поскольку работа Bosch включает в себя плавное единство изображений, можно видеть, что внешнее изображение Creation обеспечивает начало истории, соединяясь с внутренними панелями, чтобы сформировать одну работу, а не четыре отдельных изображения, которые объединяются после того, как центральная панель просмотрено. В творчестве Босха, в отличие от работ его современников, одна панель не может занимать видное место и быть более значимой, чем любая другая — их нужно рассматривать вместе, чтобы триптих достиг своего истинного намерения передать хронологическую историю в понятном порядке. .

Босх, кажется, заявляет в этой части, что миру присуще зло, и что без рационального мышления и умеренности в своих действиях и потаканиях люди погубят себя, поддавшись его искушениям.

С таким общим пониманием того, как Босх подходил к дизайну своих триптихов, можно более конкретно взглянуть на Garden of Earthly Delights , используя эти особенности его работы, чтобы лучше понять смысл этого яркого и увлекательного произведения.Как было сказано ранее, эта работа, кажется, излагает повествование, которое следует через четыре изображения, начиная с Creation снаружи и продвигаясь слева направо на внутренних панелях, проходя через создание и объединение мужчина и женщина, через множество способов, которыми мужчина уступает своим желаниям, и, наконец, в Hell , когда эти желания доминируют и наказывают его за такое непослушание. Босх, кажется, заявляет в этой пьесе, что миру присуще зло, и что без рационального мышления и умеренности в отношении своих действий и потворств люди погубят себя, поддавшись его искушениям.Он представляет это, показывая падение мужчины в целом, а не только через Еву, чтобы зритель увидел, что каждый мужчина и женщина способны на свою собственную гибель, с помощью Первородного греха Евы или без нее. Следовательно, ее потребление яблока не изображено в этом триптихе, как будто каждый человек начинает жизнь с доски, чистой от любых грехов.

Разнообразие земных соблазнов в Сад земных наслаждений , казалось бы, безгранично. И глядя на символику триптиха, и рассматривая работы Босха в целом, можно понять, что это главный посыл произведения.Как отмечали многие ученые, Босх часто использует светские образы, чтобы комментировать склонность человечества отдавать себя снисходительности, а в период с по — снисходительности — греху. Как пишет P.S. Бигль пишет о взаимоотношениях Босха с людьми и искушениях: «Это одна из самых повторяющихся тем Босха: человечество — или свою душу — ужасно легко потерять, и мы становимся тем, чем мы отказываемся обладать» (90). Это буквально так в Сад земных наслаждений . На панели Hell те вещи, которые мужчины и женщины преследовали и баловали себя на панели Imaginary Paradise , становятся вещами, которые доминируют и наказывают их на всю жизнь.

Пока П.С. Бигль отмечает, что отказ от искушений является общей темой Босха, особенно в Сад земных наслаждений фигуры предаются самым земным искушениям. Они резвятся с животными и гонятся за крупными фруктами. Все панели показывают силу земных вещей и существование неуправляемой стороны природы, и на протяжении всего повествования фигуры полностью теряются в этом неизбежном зле, присутствующем, поскольку Бог проявляет его на панели Creation .Петер Глум цитирует высказывание Толнея об этом триптихе: «Цель художника — прежде всего показать дурные последствия чувственного удовольствия и подчеркнуть его эфемерный характер… рай содержит в себе зародыш собственного разрушения» (45). В каждой сцене триптиха можно найти по крайней мере намек на зло, и через повествование зритель следит за его ростом и растущей готовностью фигур уступить ему. Без умеренности и обоснования они поощряют зло в мире, и этот «росток» Рая ведет к их гибели и вечному наказанию.

Есть два способа отследить хронологическое развитие повествования в Саду земных наслаждений . Один из способов добиться этого — это эволюция этого зла и потворство греху человека от одной панели к другой. Но прежде чем разбивать эту эволюцию на панель за панелью, необходимо объяснить другой способ отслеживания, поскольку он намного проще и помогает визуально объединить три внутренние панели. Все три внутренних пейзажа довольно близко перекликаются друг с другом, как если бы они были одной территорией.Некоторые ученые считают, что Сад, показанный в Paradise , и Imaginary Paradise — это один и тот же Сад, который становится Адом на земле на панели Hell (Beagle 45). Поразительно, как естественные настройки перетекают друг в друга от панели к панели. На панели Paradise самая задняя часть сцены имеет синие, почти скалистые формы, которые, кажется, спускаются вниз в Imaginary Paradise , продолжаясь как скалистые формы дальше вдаль, почти как горный хребет. на краю рая.Эти фоновые формы становятся симметричными и отражают формы Paradise , когда они входят обратно в панель Hell , как темная комбинация того, что выглядит как скалистые (опять же, возможно, горные) формы и какие-то здания или сооружения в качестве начала цивилизация человека.

Ближе к центральному уровню ландшафта каждая панель имеет искусственно выглядящие структуры и водоемы, которые действуют одинаково, создавая ощущение симметрии и плавно переходя от одной сцены к другой.В Paradise есть одно розовое сооружение с совой внутри, которое находится посреди небольшого водоема. Переходя в Imaginary Paradise , вода, кажется, следует изгибу реки Paradise , немного поднимаясь вверх ближе к вершине панели. На этой центральной панели есть три большие структуры и две меньшие, все розового или синего цвета, с фигурами, карабкающимися и выполняющими потрясающий баланс и акробатические движения по краям.Эти структуры находятся внутри и по краям этого водоема перетекают из левой панели в это центральное изображение. На панели Hell справа этот водоем снова немного опускается, отражая воду на панели Paradise . В этом водоеме находится поразительное сооружение Древесного Человека, в котором живут его собственные обитатели, которые, похоже, представляют собой группу обжор, которых обслуживает адский бармен. Подобно горным сооружениям на крайнем фоне трех панелей, эти сооружения и водоемы на среднем плане создают тот же единый тип ландшафта.В общем, сцены происходят примерно в одном месте в разные моменты времени. Продолжение на следующей странице »

Религия в Древнем мире

Религия (от латинского Religio , что означает «сдержанность», или Relegere , согласно Цицерону, что означает «повторять, снова читать» или, что наиболее вероятно, Religionem , «проявить уважение к священному») — это организованная система верований и практик, вращающихся вокруг трансцендентного духовного опыта или ведущих к нему.В истории человечества не зарегистрировано ни одной культуры, которая не исповедовала бы какую-либо форму религии.

В древние времена религия была неотличима от того, что известно как «мифология» в наши дни, и состояла из регулярных ритуалов, основанных на вере в высшие сверхъестественные сущности, которые создали и продолжали поддерживать мир и окружающий космос. Эти сущности были антропоморфными и вели себя таким образом, чтобы точно отражать ценности культуры (как в Египте) или иногда совершали действия, противоположные этим ценностям (как можно видеть с богами Греции).Религия тогда и сейчас занимается духовным аспектом состояния человека, богов и богинь (или одного личного бога или богини), сотворением мира, местом человека в мире, жизнью после смерти, вечностью, и как избежать страданий в этом мире или в следующем; и каждый народ создал своего собственного бога по своему образу и подобию. Греческий философ Ксенофан из Колофона (ок. 570-478 до н. Э.) Однажды написал:

Смертные полагают, что боги рождаются и имеют одежду, голоса и формы, похожие на их собственные.Но если бы у быков, лошадей и львов были руки или они могли рисовать руками и вылепляли бы одежду, как люди, лошади рисовали бы изображения богов, похожие на лошадей, и быков, похожих на быков, и каждый из них вылеплял бы тела, подобные своему собственному. Эфиопы считают богов плоскими и черными; фракийцы голубоглазые и рыжеволосые.

Ксенофан считал, что существует «один бог, величайший среди богов и людей, совсем не похожий на смертных телом или разумом», но он был в меньшинстве. Единобожие не имело смысла для древних людей, если не считать провидцев и пророков иудаизма.Большинство людей, по крайней мере, насколько можно судить по письменным и археологическим данным, верили во многих богов, каждый из которых имел особую сферу влияния. В личной жизни есть не только один человек, который обеспечивает его нужды; человек взаимодействует со многими разными людьми, чтобы достичь целостности и поддержать жизнь.

Древние люди считали, что ни один бог не может позаботиться обо всех нуждах отдельного человека.

В течение жизни в наши дни человек будет общаться со своими родителями, братьями и сестрами, учителями, друзьями, любовниками, работодателями, врачами, заправщиками, сантехниками, политиками, ветеринарами и так далее.Ни один человек не может выполнять все эти роли или удовлетворять все потребности человека — как это было в древние времена.

Таким же образом древние люди считали, что ни один бог не может позаботиться обо всех нуждах отдельного человека. Подобно тому, как нельзя пойти к водопроводчику со своей больной собакой, нельзя пойти к богу войны с проблемой любви. Если кто-то страдал от горя, он отправлялся к богине любви; если кто-то хочет победить в бою, только тогда он может обратиться к богу войны.

Многие боги религий древнего мира выполняли эту функцию как специалисты в своих областях. В некоторых культурах определенный бог или богиня стали бы настолько популярными, что они превзошли бы культурное понимание множественности и заняли бы положение настолько мощное и всеобъемлющее, что почти трансформировали политеистическую культуру в генотеистическую.

История любви?

Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку новостей по электронной почте!

Западный фронтон Парфенона (реконструкция)

Тилемахос Эфтимиадис (CC BY-SA)

В то время как политеизм означает поклонение многим богам, генотеизм означает поклонение одному богу во многих формах.Такой сдвиг в понимании происходил крайне редко в древнем мире, и богиня Исида и бог Египта Амон, вероятно, являются лучшими примерами полного господства божества от одного из многих до верховного создателя и хранителя вселенной, признанного в разные формы.

Как уже отмечалось, каждая древняя культура исповедовала ту или иную форму религии, но невозможно точно определить, где зародилась религия. Спор о том, вдохновляла ли месопотамская религия религию египтян, длится уже более века и находится не ближе к разрешению, чем когда он начался.Наиболее вероятно, что каждая культура выработала свою собственную веру в сверхъестественных существ, чтобы объяснить природные явления (день и ночь, времена года) или помочь разобраться в их жизни и неопределенном состоянии, в котором люди находятся ежедневно.

Хотя попытка проследить происхождение религии может быть интересным упражнением в культурном обмене, это не кажется очень целесообразным тратить время, когда кажется довольно очевидным, что религиозный импульс — это просто часть человеческого состояния и другое культуры в разных частях мира могли независимо прийти к одним и тем же выводам о смысле жизни.

Рельеф Королевы ночи (или Берни), Месопотамия

Усама Шукир Мухаммед Амин (CC BY-NC-SA)

Религия в Древней Месопотамии

Как и многие другие культурные достижения и изобретения, «колыбель цивилизации» Месопотамия считается колыбелью религии. Когда в Месопотамии возникла религия, неизвестно, но первые письменные записи о религиозной практике датируются ок. 3500 г. до н.э. из Шумера. Месопотамские религиозные верования утверждали, что люди были сотрудниками богов и трудились с ними, чтобы они сдерживали силы хаоса, сдерживаемые высшими божествами в начале времен.Порядок был создан богами из хаоса, и в одном из самых популярных мифов, иллюстрирующих этот принцип, рассказывается о великом боге Мардуке, который победил Тиамат и силы хаоса, чтобы создать мир. Историк Д. Брендан Нэгл пишет:

Несмотря на очевидную победу богов, не было никакой гарантии, что силы хаоса не восстановят свою силу и не разрушат упорядоченное создание богов. И боги, и люди были вовлечены в постоянную борьбу за сдерживание сил хаоса, и каждый из них играл свою роль в этой драматической битве.Обязанностью жителей месопотамских городов было снабдить богов всем необходимым для управления миром. (11)

Боги отплатили людям за их службу, заботясь об их повседневных жизненных нуждах.

Люди были созданы, по сути, для этой самой цели: работать с богами и для них для достижения взаимовыгодной цели. Утверждение некоторых историков о том, что месопотамцы были рабами своих богов, несостоятельно, поскольку совершенно ясно, что люди понимали свое положение как соработников.Боги платили людям за их службу, заботясь об их повседневных жизненных потребностях (например, снабжая их пивом, напитком богов) и поддерживая мир, в котором они жили. Эти боги хорошо знали потребности людей, потому что они не были далекими существами, которые жили на небесах, а жили в земных домах, построенных для них их людьми; эти дома были храмами, которые возводились в каждом месопотамском городе.

Храмовые комплексы, над которыми возвышался высокий зиккурат, считались буквально домами богов, и их статуи кормили, купали и одевали ежедневно, поскольку жрецы и жрицы заботились о них, как о короле или королеве.В случае с Мардуком, например, его статуя была вынесена из его храма во время праздника в честь него и через город Вавилон, чтобы он мог оценить его красоту, наслаждаясь свежим воздухом и солнцем.

Ishtar

Fae (общественное достояние)

Инанна была еще одним могущественным божеством, которое очень почиталось как богиня любви, секса и войны, и чьи жрецы и жрицы верно заботились о ее статуе и храме. Инанна считается одним из самых ранних примеров умирающего и возрождающегося бога, который спускается в подземный мир и возвращается к жизни, принося плодородие и изобилие на землю.Она была настолько популярна, что ее поклонение распространилось по всей Месопотамии из южного региона Шумера. Она стала Иштар у аккадцев (а позже и у ассирийцев), Астартой у финикийцев, Сауской у хурритов-хеттов и была связана с Афродитой у греков, Исидой у египтян и Венерой у римлян.

Храмы были центром жизни города на протяжении всей истории Месопотамии, от Аккадской империи (ок. 2334–2150 гг. До н. Э.) До ассирийской (ок. 1813–612 гг. До н. Э.) И позже.Храм выполнял множество функций: духовенство раздавало зерно и излишки товаров бедным, консультировало нуждающихся, оказывало медицинские услуги и спонсировало грандиозные фестивали, чествующие богов. Хотя боги при жизни очень заботились о людях, загробная жизнь в Месопотамии была унылым подземным миром, расположенным у подножия далеких гор, где души пили застоявшуюся воду из луж и вечно ели пыль в «стране невозврата». Этот мрачный взгляд на их вечный дом заметно отличался от взглядов египтян, а также их соседей персов.

Древняя персидская религия

Ранняя религия персов прибыла на Иранское нагорье с миграциями арийцев (правильно понимаемых как индоиранцы) незадолго до третьего тысячелетия до нашей эры. Ранняя вера была политеистической, когда верховный бог Ахура Мазда правил меньшими божествами. Среди самых популярных из них были Атар (бог огня), Митра (бог восходящего солнца и заветов), Хвар Кшсата (бог полного солнца) и Анахита (богиня плодородия, воды, здоровья и исцеления, а также мудрости). ).Эти боги олицетворяли силы добра и порядка против злых духов беспорядка и хаоса.

В какой-то момент между 1500-1000 гг. До н.э. пророк и провидец Зороастр (также известный как Заратустра) потребовал откровения от Ахура Мазды, через которое он понял, что этот бог был одним верховным существом, создателем вселенной и хранителем порядка. который не нуждался в других богах, кроме него. Видение зороастров станет религией зороастризма — одной из старейших в мире, исповедующихся до сих пор.

Согласно этому убеждению, цель человеческой жизни состоит в том, чтобы выбирать между следованием Ахура Мазде и путем истины и порядка ( Аша ) или следованием своему вечному противнику, Ангра Майнью (также называемому Ариманом), и путем лжи. и хаос ( Druj ). Считалось, что люди по своей природе хорошие и обладают свободой выбора между этими двумя путями; какой бы из них ни выбрал человек, он проинформирует о жизни этого человека и его предназначении после смерти. Когда человек умирал, он переходил мост Чинват, где его судили.

Те, кто прожили хорошую жизнь в соответствии с наставлениями Ахура Мазды, были вознаграждены продолжением жизни в раю Дома Песни, в то время как те, кто позволил себя обмануть Ангра Майнью, были сброшены в ад Дома Песни Ложь ( druj-demana ), где их безжалостно пытали и, даже будучи окруженными другими страдающими душами, они чувствовали бы себя вечно одинокими.

Хотя ученые часто характеризуют зороастризм как дуалистическую религию, кажется очевидным, что Зороастр основал монотеистическую веру, ориентированную на всемогущее единственное божество.Дуалистические аспекты религии проявились позже в так называемой ереси зорванизма, которая сделала Ахура Мазду и Ангра Майнью братьями, сыновьями Зорвана (времени), а само время стало высшей силой, благодаря которой все вещи возникли и ушли.

Зороастризм также считал, что в какой-то момент в будущем придет мессия (известный как Саошьянт — Тот, кто приносит пользу), чтобы искупить человечество в событии, известном как Фрашокерети , которое было концом времени и привело к воссоединению с Ахура Маздой. .Эти концепции повлияли бы на более поздние религии иудаизма, христианства и ислама. Вера в единого бога, в отличие от людей и всемогущего, могла также повлиять на египетскую религию в период Амарны, когда фараон Эхнатон (годы правления 1353-1336 гг. До н. Э.) Отменил традиционные египетские ритуалы и практики и заменил их монотеистическими. система ориентирована на единого бога Атона.

Религия в Египте

Египетская религия была похожа на месопотамскую веру, однако, в том, что люди были соработниками богов для поддержания порядка.Принцип гармонии (известный египтянам как маат ) имел важнейшее значение в египетской жизни (и в загробной жизни), и их религия была полностью интегрирована во все аспекты существования. Египетская религия представляла собой сочетание магии, мифологии, науки, медицины, психиатрии, спиритизма, гербологии, а также современного понимания «религии» как веры в высшую силу и жизнь после смерти. Боги были друзьями людей и искали для них только самое лучшее, предоставляя им самую совершенную из всех земель для жизни и вечный дом, которым можно было наслаждаться, когда их жизнь на земле закончится.

Эта система верований продолжалась с различными изменениями на протяжении всей долгой истории Египта, только прерванная религиозными реформами Эхнатона во время его правления. После его смерти старая религия была восстановлена ​​его сыном и преемником Тутанхамоном (ок. 1336–1327 гг. До н. Э.), Который вновь открыл храмы и возродил древние ритуалы и обычаи.

Цепь анхов

Усама Шукир Мухаммед Амин (CC BY-NC-SA)

Первые письменные записи о египетской религиозной практике относятся к 3400 г. до н.э. в додинастический период в Египте (ок.6000-ок. 3150 г. до н. Э.). Такие божества, как Исида, Осирис, Птах, Хатор, Атум, Сет, Нефтис и Гор, уже были признаны могущественными силами, которые нужно было распознать довольно рано. Египетский миф о сотворении мира похож на начало месопотамской истории в том, что изначально здесь были только хаотические, медленно кружащиеся воды. Этот океан был безграничным, бездонным и тихим, пока на его поверхности не поднялся холм земли (известный как бен-бен , изначальный холм, который, как считается, символизируют пирамиды) и великий бог Атум (солнце) встал на бен-бен и заговорил, породив бога Шу (воздуха), богиню Тефнут (влаги), бога Геба (земли) и богиню Нут (земли). небо).Рядом с Атумом стояла Хека, олицетворение магии, и магия ( heka ) породила вселенную.

Позже Осирис служил Верховным Судьей душ умерших в Зале Истины.

Атум намеревался сделать Нут своей невестой, но она влюбилась в Геба. Рассерженный на влюбленных, Атум разделил их, протянув Нут по небу высоко подальше от Геба на земле. Хотя днем ​​влюбленные были разлучены, они сошлись ночью, и Нут родила трех сыновей, Осириса, Сета и Гора, и двух дочерей, Исиду и Нефтиду.

Осирис, как старший, был объявлен «Владыкой всей Земли», когда он родился, и получил в жены свою сестру Исиду. Сет, охваченный ревностью, ненавидел своего брата и убил его, чтобы занять трон. Затем Исида забальзамировала тело своего мужа и с помощью мощных чар воскресила Осириса, который вернулся из мертвых, чтобы оживить народ Египта. Позже Осирис служил Верховным Судьей душ умерших в Зале Истины и, взвесив сердце души на весах, решил, кому дарована вечная жизнь.

Загробная жизнь Египта была известна как Тростниковое Поле и была зеркальным отражением жизни на земле вплоть до любимого дерева, ручья и собаки. Те, кого любил при жизни, либо ждали, когда он приедет, либо последуют за ними. Египтяне рассматривали земное существование как просто часть вечного путешествия и были настолько озабочены тем, чтобы легко перейти к следующему этапу, что создали свои тщательно продуманные гробницы (пирамиды), храмы и погребальные надписи ( текстов пирамид , текстов гробов и Египетская книга мертвых ), чтобы помочь душе перейти из этого мира в следующий.

Боги заботились о человеке после смерти, как и при жизни с начала времен. Богиня Кебет принесла воду измученным жаждой душам в стране мертвых, а другие богини, такие как Серкет и Нефтида, заботились и защищали души, когда они путешествовали по Тростниковому полю. Один древний египтянин понимал, что от рождения до смерти и даже после смерти вселенная была устроена богами, и каждому было место в этом порядке.

Религия в Китае и Индии

Этот принцип порядка также имеет первостепенное значение в самой древней религии мира, которая все еще практикуется сегодня: индуизм (известный приверженцам как Санатан Дхарма , «Вечный порядок», считается, что он был основан еще в 5500 г. до н.э., но, безусловно, ок.2300 г. до н.э.). Хотя индуизм часто рассматривается как политеистическая вера, на самом деле он является генотеистическим. В индуизме есть только один верховный бог, Брахма, и все остальные божества являются его аспектами и отражениями. Поскольку Брахма слишком обширен для понимания человеческого разума, он представляет себя во многих различных версиях самого себя, которые люди признают божествами, такими как Вишну, Шива и многие другие. Система индуистских верований включает 330 миллионов богов, и они варьируются от тех, кто известен на национальном уровне (например, Кришна), до менее известных местных божеств.

Вишну как Вараха, Пещеры Удаягири

Жан-Пьер Дальбе ра (CC BY)

Основное понимание индуизма состоит в том, что во вселенной существует порядок, и каждый человек занимает определенное место в этом порядке. У каждого человека на планете есть долг ( дхарма ), который могут выполнять только они. Если человек поступает правильно ( карма ) при исполнении этого долга, то он будет вознагражден тем, что приблизится к верховному существу и в конечном итоге станет единым с богом; если нет, то он перевоплощается столько раз, сколько нужно, чтобы наконец понять, как жить, и приблизиться к единению с высшей душой.

Эту веру перенял Сиддхартха Гаутама, когда он стал Буддой и основал религию, известную как буддизм. В буддизме, однако, человек ищет союза не с богом, а со своей высшей природой, поскольку он оставляет позади иллюзии мира, которые порождают страдания и омрачают разум страхом потери и смерти. Буддизм стал настолько популярен, что он путешествовал из Индии в Китай, где пользовался не меньшим успехом.

Считается, что в древнем Китае религия развивалась уже ок.4500 г. до н.э., о чем свидетельствуют рисунки на керамике.

Считается, что в древнем Китае религия развивалась уже ок. 4500 г. до н.э., о чем свидетельствуют рисунки на керамике, найденные на месте неолита в деревне Банпо. Эта ранняя структура верований могла быть смесью анимизма и мифологии, поскольку эти изображения включают в себя узнаваемых животных и свиней-драконов, предшественников знаменитого китайского дракона.

Ко времени династии Ся (2070-1600 гг. До н.э.) существовало множество антропоморфных богов, которым поклонялись, а главный бог Шангти руководил всеми.Эта вера продолжалась с изменениями в период династии Шан (1600-1046 гг. До н.э.), когда была развита практика поклонения предкам.

Люди считали, что у Шангти было столько обязанностей, что он стал слишком занят, чтобы удовлетворить их нужды. Считалось, что, когда человек умирал, он уходил жить с богами и становился посредником между людьми и этими богами. Поклонение предкам повлияло на две великие китайские системы верований — конфуцианство и даосизм, которые сделали поклонение предкам основными принципами своих практик.Со временем на смену Шанти пришла концепция Тиан (небо), рая, где мертвые будут жить вечно в мире.

Китайский Oracle Bone

BabelStone (CC BY-SA)

Чтобы перейти из земной жизни на небеса, нужно было перейти мост забвения над бездной и, в последний раз оглянувшись на свою жизнь, выпить из чаши, которая очистила всю память. На мосту человек либо был признан достойным рая — и так прошел — либо недостойным — и соскользнул с моста в бездну, чтобы быть поглощенным в аду.Другие версии этого же сценария утверждают, что душа перевоплотилась после питья из чаши. В любом случае от живых ожидалось, что они будут помнить мертвых, перешедших по мосту на другую сторону, и чтить их память.

Религия в Мезоамерике

Воспоминание о мертвых и о той роли, которую они все еще играют в жизни людей на земле, было важным компонентом всех древних религий, включая систему верований майя. Боги были вовлечены во все аспекты жизни майя.Как и в других культурах, существовало множество различных божеств (более 250), у каждого из которых была своя особая сфера влияния. Они контролировали погоду, урожай, они диктовали супругу, руководили каждым рождением и присутствовали при его смерти.

Загробная жизнь майя была похожа на месопотамскую тем, что это было темное и унылое место, но майя представляли себе еще худшую судьбу, когда человек постоянно находится под угрозой нападения или обмана со стороны повелителей демонов, населявших подземный мир (известный как Шибальба или Метнал).Страх перед путешествием через Шибальбу был такой мощной культурной силой, что майя — единственная известная древняя культура, почитающая богиню самоубийства (Икстаб), потому что считалось, что самоубийцы обходят Шибальбу и попадают прямо в рай (как и те, кто умер в роды или в бою). Майя верили в цикличность жизни, в то, что все вещи, которые кажутся умирающими, просто трансформируются, и считали человеческую жизнь просто еще одной частью того типа узора, который они видели вокруг себя в природе. Они считали смерть естественным продолжением жизни и опасались очень неестественной возможности того, что мертвые могут вернуться, чтобы преследовать живых.

Было возможно, что человек будет держаться за жизнь по любой из множества причин (главная из которых — неправильное захоронение), поэтому проводились церемонии, чтобы помянуть умерших и почтить их дух. Этой веры придерживались и другие мезоамериканские культуры, помимо майя, такие как ацтеки и тараски. Со временем он превратился в праздник, известный сегодня как День мертвых ( El Dia de los Muertos ), когда люди прославляют жизни тех, кто ушел из жизни, и помнят их имена.

Zapotec Priest Figure

Джеймс Блейк Винер (CC BY-NC-SA)

Но не только людей следует помнить и почитать, но и очень важное божество, которого ученые называют Богом кукурузы. Бог кукурузы — это умирающая и возрождающаяся фигура бога в форме Хуна Хун-Ахпу, который был убит лордами Шибальбы, возвращен к жизни своими сыновьями, Близнецами-героями, и выходит из подземного мира в виде кукурузы. Бог кукурузы, покрытой слоями, или Бог кукурузы, часто встречается в иконографии майя.Он всегда изображался вечно молодым и красивым с удлиненной головой, похожей на кукурузный початок, длинными распущенными волосами, похожими на кукурузный шелк, и украшенным нефритом, символизирующим кукурузный стебель. Майя считали его настолько важным, что матери связывали головы своих маленьких сыновей, чтобы они сглаживали лоб и удлиняли головы, чтобы походить на него.

Бог кукурузы оставался важным божеством для майя даже после того, как его затмил величайший и самый популярный из богов Гукумац (также известный как Кукулькан и Кецалькоатль), чью великую пирамиду в Чичен-Ице до сих пор ежегодно посещают миллионы людей. день.В дни двойного равноденствия каждого года солнце отбрасывает тень на ступеньки пирамидальной структуры, которая кажется похожей на огромного змея, спускающегося сверху вниз; Считается, что это великий Кукулькан, возвращающийся с небес на землю, чтобы передать свои благословения. Даже сегодня люди собираются в Чичен-Ице, чтобы стать свидетелями этого события в день равноденствия, вспомнить прошлое и надеяться на будущее.

Греческая и римская религия

Важность поминовения умерших как части религиозных обрядов была неотъемлемой частью верований греков.Постоянное воспоминание о мертвых живыми сохраняло душу умершего в загробной жизни. Греки, как и другие упомянутые культуры, верили во многих богов, которые часто заботились о своих человеческих подопечных, но столь же часто преследовали свои собственные удовольствия.

Капризная природа богов могла способствовать развитию философии в Греции, поскольку философия может развиваться только в культуре, где религия не удовлетворяет духовные потребности людей.Платон постоянно критиковал греческую концепцию богов, а Критий утверждал, что они были просто созданы людьми, чтобы управлять другими людьми. Ксенофан, как отмечалось выше, утверждал, что греческая точка зрения совершенно неверна, а Бога невозможно вообразить.

Тем не менее, для большинства греков — центральных в функции общества — богов нужно было почитать, как и тех, кто перешел в их царство. Тот факт, что человек больше не жил на земле, не означал, что о нем следует забыть, как нельзя забывать о почитании невидимых богов.Как и в других древних культурах, религия в Греции была полностью интегрирована в повседневную жизнь и распорядок дня.

Парфенон

Эндрю Гриффит (CC BY-NC-SA)

Греки советовались с богами по самым разным вопросам, от государственных дел до личных решений, касающихся любви, брака или работы. Древняя история повествует о том, как писатель Ксенофонт (430 — ок. 354 г. до н. Э.) Пошел к Сократу и спросил, думает ли философ, что ему следует присоединиться к армии Кира Младшего в походе в Персию.Сократ послал его задать вопрос богу в Дельфах. Вместо того, чтобы задать свой первоначальный вопрос, Ксенофонт спросил бога Дельф, какой из многих богов лучше всего заслуживает расположения, чтобы обеспечить успешное предприятие и безопасное возвращение. Похоже, он получил правильный ответ, поскольку пережил катастрофическую кампанию Кира и не только вернулся в Афины, но и спас большую часть армии.

Религия Рима следовала той же парадигме, что и религия Греции. Римская религия, скорее всего, зародилась как разновидность анимизма и развивалась по мере их соприкосновения с другими культурами.Греки оказали самое значительное влияние на римскую религию, и многие из римских богов — просто греческие божества с римскими именами и слегка измененными атрибутами.

В Риме поклонение богам было тесно связано с государственными делами, и считалось, что стабильность общества зависит от того, насколько хорошо люди почитают богов и участвуют в ритуалах, почитающих их. Весталки — один из известных примеров этой веры в том, что на этих женщин рассчитывали соблюдать принятые ими обеты и ответственно выполнять свои обязанности, чтобы постоянно чтить Весту и все, что богиня дала людям.

Хотя римляне импортировали своих основных богов из Греции, после того, как римская религия была установлена ​​и была связана с благосостоянием государства, никакие иностранные боги не приветствовались. Когда поклонение популярной египетской богине Исиде было перенесено в Рим, император Август запретил строить какие-либо храмы в ее честь или совершать публичные обряды во время ее поклонения, потому что он чувствовал, что такое внимание к иностранному божеству подорвет авторитет правительства и установит религиозные верования.Для римлян боги создали все по своей воле и поддерживали вселенную наилучшим образом, а человек был обязан оказать им честь за их дары.

Весталка Кановы

Музей Гетти (CC BY-NC-SA)

Это было верно не только для «главных» богов римского пантеона, но и для домашних духов. Пенаты были земными духами кладовой, которые обеспечивали безопасность и гармонию дома.Ожидалось, что человек будет благодарен за их усилия и помнить о них, входя в дом или выходя из него. Статуи пенатов вынимали из шкафа и ставили на стол во время еды, чтобы почтить их память, а жертвы оставляли у очага для их наслаждения. Если кто-то усердно ценил их усилия, он был вознагражден постоянным здоровьем и счастьем, а если кто-то их забывал, он страдал за такую ​​неблагодарность. Хотя в религиях других культур не было точно таких же духов, признание духов места — и особенно дома — было обычным явлением.

Общие темы в древней религии и их продолжение

Религии древнего мира разделяли многие из одинаковых паттернов друг с другом, хотя культуры, возможно, никогда не контактировали друг с другом. Духовная иконография майя и египетских пирамид была признана с тех пор, как майя были впервые представлены вниманию мира Джоном Ллойдом Стивенсом и Фредериком Катервудом в 19 веке нашей эры, но фактические структуры верований, истории и наиболее значимые фигуры в древней мифологии удивительно похожи от культуры к культуре.

В каждой культуре можно найти одинаковые или очень похожие модели, которые люди находили резонансными и придали жизнеспособность их верованиям. Эти закономерности включают существование многих богов, которые лично интересуются жизнями людей; творение сверхъестественной сущностью, которая произносит это, моделирует или приказывает к существованию; другие сверхъестественные существа, исходящие от первого и величайшего существа; сверхъестественное объяснение сотворения Земли и людей; отношения между сотворенными людьми и их богом-создателем, требующие поклонения и жертвоприношений.

Здесь повторяется фигура, известная как Умирающий и Возрождающийся Бог, часто сам могущественная сущность, которая умирает и возвращается к жизни для блага своего народа.

Здесь также повторяется фигура, известная как Умирающий и Возрождающийся Бог, часто сам могущественная сущность, которая убита или умирает и возвращается к жизни для блага своего народа: Осирис в Египте, Кришна в Индии, Кукуруза. Бог в Месоамерике, Вакх в Риме, Аттис в Греции, Таммуз в Месопотамии.Часто существует загробная жизнь, похожая на земное существование (Египет и Греция), противоположная жизни на Земле (Мезоамерика и Месопотамия) или их комбинация (Китай и Индия).

Резонирующее духовное послание этих различных религий повторяется в текстах от Финикии (2700 г. до н.э.) до Шумера (2100 г. до н.э.), Палестины (1440 г. до н.э.), Греции (800 г. до н.э.) и Рима (около 100 г. верования пришедших позже. Этот мотив даже затрагивается в иудаизме в образе Иосифа (Бытие 37, 39-45), который продан своими братьями в рабство в Египте, попадает в тюрьму после обвинений жены Потифара, а затем освобожден и восстановлен.Хотя на самом деле он не умирает, после своего символического «воскрешения» он спасает страну от голода, обеспечивая людей таким же образом, как и другие возрождающиеся фигуры.

Финикийский рассказ о великом боге Ваале, который умирает и возвращается к жизни, чтобы сражаться с хаосом бога Ямма, был уже старым в 2750 г. до н.э., когда был основан город Тир (согласно Геродоту), и греческая история об умирании и возрождении Бог Адонис (ок. 600 г. до н. э.) произошел из более ранних финикийских сказаний, основанных на Таммузе, который был заимствован шумерами (а позже персами) в знаменитом мифе Происхождение Инанна .

Статуя Ваала

Джастроу (общественное достояние)

Тема жизни после смерти и жизни, исходящей из смерти, и, конечно же, суда после смерти, получила наибольшую известность благодаря евангельским усилиям Святого Павла, который распространил слово об умирающем и возрождающемся боге Иисусе Христе в древности. Палестина, Малая Азия, Греция и Рим (ок. 42-62 г. н. Э.). Видение Павлом фигуры Иисуса, помазанного сына Божьего, который умирает, чтобы искупить человечество, было взято из более ранних систем верований и сообщило понимание книжников, которые будут писать книги, составляющие Библию.

Религия христианства сделала стандарт веры в загробную жизнь и установила организованный набор ритуалов, с помощью которых последователь мог обрести жизнь вечную. Поступая таким образом, первые христиане просто шли по стопам шумеров, египтян, финикийцев, греков и римлян, у всех из которых были свои стилизованные ритуалы поклонения своим богам.

После христиан мусульманские толкователи Корана установили свои собственные ритуалы для понимания верховного божества, которые, хотя и сильно отличались по форме от христианства, иудаизма или любой из более древних «языческих» религий, служили той же цели, что и ритуалы. когда-то практиковалось в поклонении египетскому пантеону более 5000 лет назад: чтобы дать людям понять, что они не одиноки в своей борьбе, страданиях и победах, что они могут сдерживать свои низменные побуждения и что смерть не является концом существование.Религии древнего мира давали ответы на вопросы людей о жизни и смерти и в этом отношении ничем не отличаются от тех религий, которые практикуются в современном мире.

Перед публикацией эта статья была проверена на предмет точности, надежности и соответствия академическим стандартам.

Примеры символизма в искусстве

Символизм — передать скрытый смысл читателю или слушателю. Он рассказывает нам о художественном выражении и представляет абстрактные идеи.Однако поэзией и литературой дело не ограничивается. Символизм — один из важнейших элементов, придающих глубину искусству; это может быть цвет картины или изображение персонажей, значимых или символических для некоторых конкретных тем. Художник использует символизм, когда хочет вложить в картину эмоции и идеи, которые мы не можем ощутить своими пятью чувствами. Все дело в том, чтобы показать, а не рассказать. Вот несколько примеров символизма в искусстве.

Юпитер и Семела — Гюстав Моро

На этой картине изображен миф о любви Юпитера и божественного бога богов; Семела.Эта картина символизирует союз человечества с божественным, заканчивающийся смертью. В этой картине проявились темы смерти, разложения и воскрешения. Фигура Юпитера предполагает изоляцию сновидящего художника и жизнь идей. Эта картина также символизирует неврозы (навязчивые идеи) современности.

Глаз, подобный странному воздушному шару, поднимается к бесконечности — Одилон Редон

В приведенном выше изображении глаз в большом масштабе является символом духа, поднимающегося из мертвой материи. болота.Физический орган, который смотрит на божественное, несет череп. Эта работа вызывает ощущение тайны в мире снов. Голова — символ зарождения воображения.

Смерть и маска — Джеймс Энсор

В этой работе Энсор придает жизненные качества черепу смерти в центре с его пугающей ухмылкой и маске людей. Маска пытается прикрыть духовную пустоту упадка времен.Легкая и яркая палитра намекает на прихоть и нелепость своего времени. Необработанные цвета и дикая текстура — это символы, которые раскрывают слои человеческой психики, которые проникают в ее глубину.

Три невесты — Ян Тороп

Худые фигуры с тонкими руками и выразительными жестами происходят из яванского кукольного театра. Здесь Ян помещает три ступени души: невесту, посвященную Христу, невесту, посвященную земной любви, и сатанинскую невесту, украшенную ожерельем из маленького черепа и держащую маленькую змею.Чаша с кровью символизирует чистоту эмоций и страстей. Ложе из шипов символизирует боли. Колокольчики в прибитых пальцах символизируют звук колокольчиков художника и пробуждают чувства. Художник пытается связать человека с духовным миром.

Танец жизни — Эдвард Мунк

Это произведение искусства представляет три стадии женщины. Женщина в белом — символ девственницы; красный — символ плотской опытной женщины, а женщина в черном — сатанинская, изображенная в возрасте одного года.Сцена на спине символизирует вечность, необъятное неизведанное и, наконец, смерть. Танец символизирует мирские дела и веселье. Таким образом, танец жизни — это также танец смерти. Также очень хорошо прорисована тема отчуждения и изоляции.

Желтый Христос — Поль Гоген

На нем изображено распятие Христа в девятнадцатом веке. Желтый цвет — символ замкнутости и набожности крестьян. Платья персонажей представляют регионы, к которым они принадлежат.Осенний фон — это на самом деле желание уйти от городской суеты.

Плачущий паук — Одилон Редон

На этой картине изображен плачущий паук с девятью лапами, нарисованными углем. Человеческое лицо на девяти ногах с пустыми и незаполненными глазами говорит о пустоте желаний и мира. Паук имеет значение того, как мы создаем паутину наших выборов, а затем мы ловим себя в них. Слезы символизируют сожаления в жизни. Бесцветный фон символизирует фальшивую жизнь, в которой мы живем.

Надежда — Джордж Фредерик

На ней изображена женщина с завязанными глазами, сидящая на глобусе и играющая на лире на одной струне. Фон пустой. Меланхолия картины усиливается мягкими мазками кисти. Женщина представляет собой слепоту по отношению к психическому состоянию, которое она воплощает. На самом деле это безнадежность по отношению к реальности и отчаяние против надежды. Серый фон — символ грусти в настроении и окружении. Согнутая женщина пытается услышать слабую музыку — символ малейшей надежды.

Буря — Эдвард Мунк

Место действия — норвежское побережье, где Эдвард в основном проводил отпуск. Все персонажи этого произведения — женщины. Они прикрывают ухо от воющего звука бури. Небо сероватое, так как собирается дождь, но также вызывает элемент тьмы; гнутые деревья показывают сильный ветер. Спасение от бури — это на самом деле побег от внутренней бури. Преобладает эффект страха, которого боятся женщины.Темные цвета выражают чувство депрессии.

Мона Лиза — Леонардо да Винчи

Мона Лиза — одно из самых любимых и загадочных произведений искусства. Известно, что это портрет жены Франческо дель Джокондо. Загадочное выражение лица Моны Лизы кажется одновременно соблазнительным и отстраненным. Улыбка Моны Лизы — центральный мотив произведения. Именно это понятие делает его шедевром. Сзади извилистые дороги — символы жизненных проблем.Размытые очертания, изящная фигура, драматические контрасты света и тьмы усиливают его символичность. Поза сидя представляет собой образ Пирамиды, «сидение Маддоны». Позы рук символизируют чувство дистанции между зрителем и сидящим. Полуулыбка Моны Лизы символизирует возможное счастье в мире или даже гордость.

Звездная ночь — Винсент Ван Гог

Эта картина лучше всего передает эмоции художника.Многие критики сходятся во мнении, что полумрак ночного неба отражает стремление художника преодолеть свою болезнь. Очень хорошо изображена взаимосвязь огня, тумана и воды. Это попытка выразить состояние шока, а кипарисы, оливковые деревья и горы послужили катализатором для художника. Холм поднимался круто и резко, угрожающе, угрожая утащить одинокую душу в головокружительные глубины. Дерево, уходящее в небо, является символом связи между землей и небом.Движение ветра — это путешествие души.

Идите вперед и исследуйте произведения искусства вокруг вас, иногда они рассказывают вам всю историю без каких-либо слов.

Чему учат блаженства | Институт Гувера

Нагорная проповедь долгое время правильно понималась как отправная точка и как итог учения Иисуса. Он начинается с Блаженства (Мф. 5: 3-12), в котором Иисус определяет категории людей, которые, по его словам, пользуются особой благосклонностью.Все блаженства знакомы нам как высказывания, самые известные из них благословенны — кроткие, потому что они унаследуют землю. Но что они на самом деле? Неужели Иисус просто произносит благословение, предлагая добрые пожелания тем, кого он хочет выделить? На самом деле, в этой истории есть нечто большее.

«Блаженства» — это головокружительный комментарий, призванный перевернуть с ног на голову политический и социальный мир Римской империи Цезаря Августа и еврейской религиозной элиты Иудеи и Иерусалима.Это первый шаг к более радикальной и фундаментальной переоценке политических и социальных дел, относящейся не только к его собственному времени, но и ко всем будущим временам, вплоть до наших дней. Более того: это указывает на растущее исполнение в этом мире обещания человеческого состояния как такового — и борьбы с огромными и устрашающими, но не непреодолимыми препятствиями, которые потребуются для такого исполнения.

Иисус описывает тех, кто действительно удачлив, счастливчиков своего времени. Но этой милостью пользуются не императоры, завоеватели, священники и богатые.Скорее, это простые люди, те, кого земные успехи в значительной степени обошли стороной: бедные, кроткие, гонимые, миротворцы. Как это может быть? Потому что, хотя им, возможно, было отказано в мирском успехе, у них нельзя отнять их способность жить друг с другом по праву. Тем, кто наслаждается удовольствиями этого мира, слишком легко попытаться подняться над такими обязательствами. Иисус продолжает говорить, что до тех пор, пока обычные люди отстаивают правильные вещи и не отступают в своей правоте перед теми, у кого больше власти, то правильное будет преобладать.Это их королевство — королевство, организованное не сверху вниз, а снизу вверх. В «Блаженствах» Иисус предлагает описание сообщества доброй воли, которое его учение построит в этом мире.

Каждое из заповедей блаженства включает не только утверждение о том, кто благословлен, но также и краткое описание того, что ожидает каждую категорию благословенных: кроткие наследуют землю. Это те предсказания, которые делает Иисус? Или обещания о том, что ждет в будущем? Если да, то где? Только в том мире или также в этом мире?

Чтобы увидеть ответы на эти вопросы, мы должны смотреть на Блаженства не только индивидуально, но и по отношению друг к другу.С помощью этих девяти категорий Иисус предлагает портрет того, как можно быть хорошим человеком по отношению к другим — описание различных форм, которые может принимать человеческое добро в этом социальном смысле. Это описание так же верно сегодня, как и в его дни, и если мы ищем способы, которыми можно быть хорошим человеком сегодня, нам действительно не нужно смотреть дальше.

Что касается предсказаний или обещаний, то, что Иисус сделал с ними, — это вообразил последствия мира, состоящего из все большего и большего числа людей, настроенных на общественное благо, как он его описал.В этих нескольких строках он предлагает описание того, как выглядит мир, когда хорошие люди преобладают над плохими, и он делает смелое заявление, что такой мир сбудется.

Иисус называет тех, кто принадлежит к девяти категориям, которые он указывает в Евангелии от Матфея, «благословенными». Смысл термина здесь — «удачливый» или «преуспевающий». Кому повезло? «Бедные духом» преуспевают; «Скорбящим» повезло; таковы «нежные»; и «алчущие и жаждущие правды»; и «милосердный»; и «чистые сердцем»; и «миротворцы»; и «преследуемые за правду»; наконец, говорит Иисус, вам повезло, «когда люди оскорбляют и преследуют вас, а из-за меня ложно говорят вам всякое зло.”

К настоящему времени мы привыкли желать добра тем, кто забит, кто угнетен, кто не может получить перерыв, кто попал в тяжелые времена. Это в немалой степени продукт учения самого Иисуса в этом отрывке и в других местах. Однако те, кто в его время слышал, как он произносит подобные слова, имели иное общее мировоззрение и другие ожидания. Это был мир, в котором грабители могли оставить человека умирать на обочине дороги, и было неясно, остановится ли кто-нибудь, чтобы помочь. ¹ Возвышенные были поистине возвышенными — богатые, царственные, саддукеи и фарисеи, имперские римские офицеры, сборщики налогов — и они часто относились к неимущим с нескрываемым пренебрежением.

С самого начала своей карьеры Иисус ясно понимал, насколько высоки ставки, связанные с его политическим учением.

Здесь Иисус предлагает другую иерархию. Чтобы увидеть, кого он возвышает в Блаженстве, может быть полезно составить список качеств, противоположных тем, которые он перечисляет.В совокупности то, что вырисовывается из этой коллекции «анти-блаженств», является портретом привилегированного класса, который считает тех, кто ниже, по сути низшими. Для «нищих духом» противоположное число может быть кем-то высокомерным в своей праведности и чувстве превосходства. Мы можем заменить «скорбящих» на тех, кому мир дал повод для радости. Для «нежных», властных. Что касается «алчущих и жаждущих праведности», мы можем найти контраст в тех, кто удовлетворяется своими привилегиями и решительно защищает их.Для «милосердных», неумолимых, возможно, жестоких: тех, кто, имея преимущество перед другим, даже временное, не стесняется его использовать.

Противоположны «чистым сердцем» те, кто лукавит в погоне за своей личной выгодой. Напротив «миротворцев» находятся те, кто действует, чтобы создать или усугубить конфликт. Противоположными «гонимым за правду» являются гонимые, как и «вам, когда люди оскорбляют вас». . . из-за меня »- это те, кто пытается опровергнуть учение Иисуса, и те, кто ему следует.

Эта элита не испытывает чувства долга по отношению к тем, кто ниже, она отвергает их как не имеющих отношения к делу — или, что еще хуже, рассматривает их как объекты, которые можно использовать в своих интересах. Вдобавок элита стремится увековечить свои преимущества, при необходимости заставляя замолчать тех (таких как Иисус), которые выступают в защиту угнетенных. Элите было что терять, если учение Иисуса приживалось. Действительно, с самого начала своей карьеры Иисус совершенно ясно понимал, насколько высоки ставки, связанные с его политическим учением.

Возможно, привилегированные классы во множественном числе немного точнее улавливают суть. Было бы чрезмерным упрощением рассматривать проблему как противопоставление имущих и неимущих. Неимущих объединяет то, что они угнетены, но их угнетатели приходят в разных обличьях — от элиты Храма до римлян-оккупантов. И мы должны помнить, как мало нужно угнетать. Некоторые, кого угнетает власть имущий над ними, могут, в свою очередь, угнетать тех, кто ниже их, имея еще меньшую власть.Угнетение может проявляться лишь в отказе от возможности проявить милосердие из-за наслаждения своим положением относительной власти — чувством превосходства.

Иисус говорит не только о следующем мире. «Кроткие, — говорит он, — унаследуют землю».

Однако оказывается, что неимущие имеют больше благосклонности, чем они думают, и это послание Иисуса. Для нищих духом «их есть Царство Небесное». Скорбящие «утешатся.»Кроткие» наследуют землю «. Алчущие и жаждущие правды «насытятся». Милостивый «помилуется». Чистые сердцем «Бога узрят». Миротворцы «назовутся сынами Божьими». Что касается преследуемых за праведность, то опять же «их есть Царство Небесное». А тем, кого оскорбляют, преследуют и ложно обвиняют за то, что они придерживаются учения Иисуса и стремятся служить ему примером, он говорит им: «Радуйтесь и веселитесь, ибо ваша награда на небесах велика.”

Сначала кажется, что Иисус видит исправление мирских проблем тех, кого он назвал «благословенными», приходящих только в следующем мире, имея в виду небеса в трех из заповедей блаженства и в четвертом обещании видения Бога. Однако Иисус говорит не только о следующем мире. Наиболее заметно то, что «кроткие», — говорит он, — «наследуют землю». Это утверждение не могло быть более решительным в этом мире. Он обещает не меньше, чем сам этот мир нежным (или кротким, или скромным).Обратите внимание на то, что Иисус не говорит, что кроткие захватят мир или завоюют мир: кроткие приходят к овладению миром, не становясь кем-то иным, чем они есть. Скорее, мир приходит к ним — в наследство, по завещанию. Язык поразительный. После смерти благодетеля человек получает наследство. Возникает вопрос: завещание от кого? Скоро мы увидим ответ.

Три других обещания или предсказания Блаженств, по крайней мере, столь же обоснованы в этом мире, как и в следующем: Где те, кто скорбят, «утешатся»? Где «насытятся» алчущие и жаждущие праведности? Где милостивые «помилуются»? Придет время, когда кроткие действительно «наследуют землю» — если такой мир осуществится — кажется вероятным, что скорбящие найдут утешение, обещанное Иисусом в таком мире, что желающие праведности найдут его, что милостивые будут там помилованы.

Кроме того, мы должны также спросить, почему «чистые сердцем. . . увидит Бога »только на небесах, поскольку, возможно, непорочное сердце могло также иметь доступ к видению божественного на земле. Иисус не говорит здесь о «награде [явно] на небесах», как он это делает где-либо еще. А миротворцы, которых назовут «сынами Божьими», будут ли они называться так только на небесах? Или, может быть, на земле, где, как можно сказать, они выполняют работу Господа — земные подражатели Иисусу в поисках мира.

Иисус говорит об этом мире перспективно: кроткие еще не унаследовали его; желающие праведности еще не удовлетворены. Но какое бы утешение они ни получали в настоящий момент, слушая, как Иисус говорит на склоне горы, что их голод по праведности будет удовлетворен в следующем мире, будущее, которое описывает Иисус, указывает на форму удовлетворения и в этом мире.

Блаженства организованы по шкале от пассивности и паралича в этом мире, через возрастающие уровни взаимодействия с ним в соответствии с тем, что учит Иисус, до вершины земного поведения, описанного Иисусом.Категории, которые он очерчивает, описывают людей, которых мы можем узнать в наши дни, от приютов для бездомных и домов престарелых до чертогов власти, по крайней мере, в тех случаях, когда люди поднимаются над своими личными амбициями и работают на благо общества.

Начнем с «нищих духом». Это двусмысленная фраза, но она вызывает чувство у тех, кто вообще не может позаботиться о себе: удрученных, деморализованных, тех, в ком угасла искра. Они сдались, смирившись с уединенным местом на дне, недоступным для всех остальных.

Затем идут скорбящие, которых мы можем считать временно недееспособными. На данный момент их охватывает чувство горя и утраты. Возможно, они не могут позаботиться о себе или выполнять свои обязанности по отношению к другим. Однажды они почувствовали связь с другим или другими людьми — достаточно сильную, чтобы потерять их до состояния недееспособности. Потеря этой связи, в свою очередь, ставит под угрозу все их другие связи. Однако, поскольку они когда-то были более сильными, теперь есть, по крайней мере, возможность, что однажды они снова станут такими, оправившись от горя.

Затем есть кроткие, кроткие или смиренные. Они мягко ходят по земле, стараясь как можно меньше навязывать себя другим. Они как можно лучше следят за своими обязательствами, но ничего не берут у других и ничего не просят у них для себя. Они довольны тем, что у них есть, каким бы скудным оно ни было. Они не стремятся, но принимают свои обстоятельства.

За кроткими следуют желающие правды. Они, в отличие от кротких и, тем более, нищих духом, изучали окружающий мир и недовольны им, вместо этого желая мира, в котором их желание праведности исполняется.Здесь Иисус использует метафорический язык: Он говорит о тех, кто «алчет и жаждет» праведности. Все люди голодают, все люди хотят пить. Голод и жажда — изначальные и универсальные телесные желания.

Иисус указывает объект желания, который явно является человеческим, но не телесным: желание праведности.

Здесь, однако, желание, о котором говорит Иисус, — желание праведности — это нечто, удовлетворение которого, в отличие от голода и жажды, не связано с телом.Пройдя от постоянно подавленных (бедных духом) к недееспособным (скорбящим) к невозмутимому духу уступчивости (кроткому или кроткому), мы достигаем момента, когда человеческий дух впервые становится активной сущностью. время. Людей больше не просто оперируют — пассивными объектами играют силы природы или воли других, более сильных людей. Вместо этого они двигаются по собственной воле, ища для себя чего-то вне себя.

В своем стремлении к еде и питью люди ничем не отличаются от других представителей животного царства.Далее Иисус указывает объект желания, который явно является человеческим: желание праведности. Он предлагает нам принять стремление к праведности как первое волнение всех тех, кто не довольствуется простым пребыванием в пассивных или ослабленных чувствах, которые он уже пробудил.

До сих пор Иисус конкретно не сказал, чего хотят люди этой «праведности», но его язык дает некоторые подсказки. Прежде всего, Блаженство классифицирует группы людей. Он не говорит: «Блажен нищий духом», но скорее «блаженны нищие духом»; не «скорбящий», а «скорбящие».С самого начала учение Иисуса адресовано не только каждому одинокому человеку, который однажды предстанет перед Богом на вечный суд; вместо этого он включает в себя социальный или политический элемент. Он предлагает слушателям, в том числе наиболее угнетенным и угнетенным, признать, что они не одиноки, и думать за пределами себя. Куда бы ни попал один из его слушателей, будь то одна из его категорий «благословенных» или где-то вне его, слушатель не одинок: Иисус призывает людей думать о себе по отношению к другим, подобным им, даже если другие — люди с с которыми они раньше не чувствовали ничего общего.

Второй момент касается особой группы «алчущих и жаждущих правды». Эта Иисусианская категория описывает общее желание. Хотя это желание ощущается отдельными людьми — я могу чувствовать, интуитивно или переживать свое желание так, как не могу чувствовать ваше, даже если я знаю, что вы тоже его чувствуете — это не уникально для каждого человека, который его чувствует. Скорее, это общее для всех желание. Иисус усиливает это чувство универсальности, говоря, что те, кто чувствует желание праведности, будут «удовлетворены», то есть это универсальное желание будет исполнено повсеместно.

Стремление одного человека к праведности, согласно учению Иисуса, не обязательно приводит его к конфликту с желанием праведности другого. Фактически, если двое или более — а на самом деле, намного больше — людей «благословлены» в своем стремлении к праведности и «будут удовлетворены», то удовлетворение их соответствующих желаний праведности приведет к их взаимному удовлетворению. Они будут удовлетворены как личности — но все люди, желающие праведности, также будут удовлетворены.Удовлетворение отдельного человека не может быть достигнуто за счет неспособности другого человека получить удовлетворение или отказа в удовлетворении другому. Если чье-то желание праведности неизбежно вступало в противоречие с желанием другого человека к праведности, тогда обобщение, предлагаемое Иисусом, а именно: «алчущие и жаждущие праведности». . . будут удовлетворены », не получится. Иисус открывает перспективу примирения стремления каждого человека к праведности и всеобщему удовлетворению.

Но что, если я, как человек, алчущий и жаждущий праведности, приду к выводу, что могу получить удовлетворение для себя только за счет других? Что ж, это явно не решение, если другие, алчущие и жаждущие праведности, узнают, что я достиг своего удовлетворения за счет их способности находить удовлетворение. Другими словами, я перепутал полученное мной преимущество над ними с удовлетворением моего желания праведности. Отсюда вывод: то, что я считаю желанием праведности внутри себя, на самом деле является чем-то другим — или, проще говоря, я ошибаюсь, полагая, что то, чего я желал и чего получил, можно правильно назвать «праведностью».Тем не менее, есть желание, которое кажется желанием праведности. Что ему нужно, так это правильный ченнелинг.

Точно так же, что, если я удовлетворяюсь за счет других, а остальные либо не видят этого, либо не возражают? Что, если они, например, настолько бедны духом, настолько подавлены угнетением, что не могут представить себе ничего другого? Подтверждает ли это согласие каким-то образом мои претензии на праведность в удовлетворении себя за их счет? Могу ли я сказать, что я прав, потому что мое естественное или иное превосходство над ними демонстрируется их принятием моего привилегированного положения? Иисус ответил однозначно: «Нет.Причина проста: они могут быть не в состоянии говорить за себя, но другие могут высказаться за них — начиная, конечно, с Иисуса. Чувство повелителя своей подтвержденной праведности не вызывает сомнений. Такая мнимая праведность ошибочна. Истинное желание праведности может быть удовлетворено вместе с истинным желанием всех остальных к праведности.

Важное различие, которое проводит Иисус, состоит в том, что желать праведности не обязательно означает действовать в соответствии с этим желанием.Как же тогда получить удовлетворение своего желания? Начало ответа становится ясным в следующей категории благословенных Иисуса, первой категории, которая определяет праведные действия: в отношениях с другими людьми — когда один выходит за пределы себя по отношению к другому — нужно быть милосердным.

Милосердие не обязательно требует активности: отказ от использования преимущества может быть актом милосердия.

Милосердие — качество, доступное каждому в то или иное время.Все, что требует милосердия, — это положение, которое имеет самое незначительное преимущество перед другим, даже в самые мимолетные моменты. Когда кто-то подавлен — физически, психологически или эмоционально — пинаете вы его или нет? Проявление милосердия — это действие, которое не обязательно требует активности: в некоторых случаях проявлением милосердия является не более чем отказ воспользоваться преимуществом.

Следующими блаженными считаются «чистые сердцем». Такие люди будут действовать не из плохих побуждений, но всегда в соответствии с внутренней чистотой правоты.Не испорченные внутренне, чистые сердцем будут действовать по отношению к другим без порчи, так как такому человеку не придет в голову обмануть друга, украсть у незнакомца или солгать.

После «чистых сердцем» идут «миротворцы». Намерение Иисуса здесь явно широкое, охватывающее не только отношения между нациями и народами, но и все разновидности конфликтов, вплоть до конфликтов между двумя людьми. Здесь мы делаем еще один шаг вперед. Если чистота сердца связана с тем, как я распоряжаюсь своим поведением по отношению к другим, миротворчество может вывести меня за пределы себя.

Может быть, я пытаюсь заключить мир между мной и кем-то другим. В этом случае я стараюсь устранить из своего поведения источники конфликта между мной и вами. Но я должен пойти дальше, чтобы привлечь другого человека к делу мира — убедить другого в том, что преимущества мира достаточно велики, чтобы оправдать устранение другим внутренними препятствиями на его пути, а затем предоставить другому преимущества мира. как только это было сделано.

Ясно, что указанное здесь Иисусом наставление не будет выполнено через навязывание мира победителя побежденным.Это также не будет выполнено покупкой мира ценой отказа от того, что правильно. Ни «Я выигрываю», ни «Я сдаюсь» не подходят. Необходимо заключить мир: как минимум, между сторонами существует условие взаимности. В том же духе миротворчество также становится вопросом поддержания мира: обеспечение сохранения условий для мира. Здесь мир — это больше, чем (временное) отсутствие конфликта, и, говоря, что «миротворцы» благословлены, Иисус указывает на важность стремления к постоянному миру и всеобщему миру.

В некоторых случаях миротворчество, одобренное здесь Иисусом, будет упражнением в том, чтобы выйти за пределы самого себя, вмешиваясь между другими в конфликте, чтобы помочь им устранить источники разногласий между ними. При таких миротворческих попытках предполагается, что такой миротворец уже находится в мире с каждой из двух сторон в конфликте (в противном случае сначала должен был бы появиться тип миротворчества, описанный в предыдущем абзаце). Но это говорит о том, что мой мир с каждым из них не должен происходить за счет продолжения их конфликта друг с другом.Если я воспринимаю конфликт между ними как пользу для меня, то я не поддерживаю миротворчество в его самом широком, иисусианском смысле. Обеспечение личного мира, что бы оно ни влекло, не соответствует предписаниям Иисуса. Такого мира недостаточно, если другие остаются в конфликте, и тот, кто находится в мире с другими, обязан заключить мир и между ними. Как мы увидим позже, Иисус считает обязательства тех, кто пользуется преимуществами жизни в мире, сформированном его политическим учением, особенно высокими по отношению к тем, кому не повезло.

Иисус конкретно не говорит, имеет ли он в виду мир между отдельными людьми, семьями, племенами, обществами, народами или некоторыми другими группами. Его отсутствие конкретики позволяет сделать вывод, что он имеет в виду все эти уровни миротворчества. Что, если существует конфликт между требованиями мира между отдельными людьми или семьями, например, и требованиями мира между народами? В качестве иллюстрации подумайте о Гражданской войне в США, в которой, как известно, брат иногда воевал против брата.Или вспомните историю Софокла об Антигоне, которая оказалась в ловушке между своим обязательством подчиняться приказам своего царя и своим обязательством обеспечить надлежащие захоронения для своего брата. Если действительно возможен широкий мир, должен быть способ устранения или примирения таких конфликтов.

Требование праведности является угрозой преимуществу одних над другими.

Далее Иисус упоминает «изгнанных за правду». В этой группе мы находим тех, чье стремление к праву воплотилось в действие — стремление в мире к тому, что является правильным, каким-то образом, воспринимаемым другими, в отличие от простого «голода и жажды» или желания.Возможно, это связано с тем, что они требуют правильного отношения к себе или другим. В любом случае могут последовать преследования — со стороны тех, чьим желаниям мешают те, кто требует правды. Требование праведности является угрозой преимуществу одних перед другими. Те, у кого есть преимущество, могут предпринять действия, чтобы защитить то, что у них есть — то, о чем они ошибочно думают, согласно учению Иисуса, как о своем собственном. Конечно, вполне возможно, что те, кто пытается быть миротворцем, окажутся в таком положении, их усилия потерпели неудачу не из-за отсутствия попыток, а из-за того, что они нанесли оскорбление тем, кто обладает властью преследовать.

Последние слова: «Вы, когда люди оскорбляют и преследуют вас, и ложно говорят вам всякое зло из-за меня. Иисус отводит почетное место последователям его учения. Это потому, что он верит, что его учение истинно. Считается, что его учение является наивысшим проявлением праведности. Иисус прекрасно понимает, что те, кто принимает его весть близко к сердцу, поступают в соответствии с ней и передают ее другим, могут, поступая так, сильно рисковать. В конце концов, его учение основано на предположении, что человеческий голод и жажда праведности могут быть удовлетворены повсеместно, что, в свою очередь, угрожает тем, для кого отстаивание собственного ошибочного чувства правоты происходит только за счет других.Такие повелители склонны сопротивляться.

Иисус обещает обладание «Царством Небесным» представителям двух его категорий: нищим духом и преследуемым за праведность. Что касается тех, кто сталкивается с правителями из-за того, что они следуют его учению, он говорит: «Радуйтесь и веселитесь, ибо ваша награда на небесах велика; ибо так же гнали они и пророков, бывших до вас. ”

В «Блаженстве» у нас есть полная типология «хорошего человека», от низшего из низшего до наиболее возвышенного.

Иисус, кажется, предполагает, что награда пророков велика, потому что они ожидали послания, которое он несет. Что касается «радуйтесь и веселитесь», мы должны спросить, какова альтернатива: чтобы быть подавленным преследованием, человек должен пострадать; сдаться; отпустить послание Иисуса и погрузиться в парализованное отчаяние; обнищать духом. В «Блаженствах» перед нами полный круг хорошего поведения, полная типология «хорошего человека» или «хорошей души» (принимая душу в посюстороннем смысле части человека, которая не является просто телом). — от низших из низших (которые никому не вредят, кроме себя) до самых возвышенных (преследуемых за свои действия во имя правого).

Неслучайно первая категория блаженных, нищих духом, и восьмая и девятая, гонимые, имеют общую обещанную небесную награду. Иисус не питает иллюзий относительно сложности распространения его послания в этом мире. Некоторым — сдавшимся и преследуемым — он вообще не может обещать никакой земной награды (хотя и обещает небесную). Это резкое заявление, и мы не должны уклоняться от него.

Категории Иисуса в Блаженствах имеют общее описание тех, кто принадлежит к ним, как «благословенных».«Ясно, что быть« благословенным »- это хорошо, и можно найти благосклонность в любой из групп. Однако объем активности, необходимый для того, чтобы претендовать на членство в каждой из них — деятельность по уходу за собой и другими — постепенно увеличивается от одной категории к другой. «Бедные духом» действительно «блаженны», но это не означает, что нужно подражать нищим духом или искать духовного обнищания для себя, если человек способен сделать больше, сначала для себя, а затем для других. Хотя «их есть Царство Небесное» применительно как к «нищим духом», так и к «преследуемым за праведность», это не означает, что у нас нет оснований для предпочтения присоединения к одной категории, а не к ним. другой, если нам посчастливится иметь выбор.Последняя категория явно предполагает более высокий уровень активности в работе на благо других, чем первая, члены которой просто не могут сделать больше.

Однако добиваться праведности выше не в превосходстве человека, имеющего возможность сделать такой выбор, над человеком, ослабленным обстоятельствами. Дело в том, что если кто-то может протянуть руку помощи другим, стремясь к праведности, он должен делать это, а не избегать этого из эгоистических соображений.Точно так же хорошо быть нежным — и, конечно, лучше, чем безутешно оплакивать, но быть кротким в одиночестве не так хорошо, как желать праведности или действовать от имени праведности, если можно. Не следует стремиться быть «чистым сердцем» вместо того, чтобы действовать как миротворец, если у него есть возможность работать над прекращением конфликта.

Характер блаженств становится более ясным, если мы рассмотрим категории, которые Иисус называет «благословенными», в свете их противоположностей.

Категории, которые описывает Иисус, иногда вступают в противоречие друг с другом.Трудно предполагать, что можно всегда быть мягким или кротким, но при этом быть активистом праведности. Точно так же легко представить себе, что кто-то менее чем чист сердцем, действующий как миротворец. Постепенно более высокий уровень активности, описываемый по мере перехода от одной из категорий к следующей, не обязательно влечет за собой включение всех ранее определенных атрибутов в их первоначальную форму.

Более того, нет никаких предположений, что движение может быть только в одном направлении.Можно было вернуться к более низкому уровню активности. Можно было бы стать менее активным в поисках иисусианского видения праведности. Действительно, на самом высоком уровне — «вы, когда люди оскорбляют вас и преследуют вас и ложно говорят вам все виды зла из-за меня» — подразумевается предупреждение об опасности отступления не только немного, но и до самого конца. Нижний. «Радуйтесь и веселитесь» даже во время преследований, наставляет Иисус, потому что, пока вы делаете это, вы обращаетесь к другим во имя праведности.Но поймите это: даже от самой высокой точки в иисусианской иерархии «хорошего человека» это всего лишь один шаг к самой низкой, нищей духом. В этом разница между с радостью терпеть преследование и ломаться под его тяжестью. И это не обязательно под вашим контролем.

Выше мы видели, что характер блаженств становится более ясным, если мы рассмотрим категории, которые Иисус называет «благословенными», в свете их противоположностей: духовно самоуверенные в отличие от нищих духом, гонители тех, кто следует за Иисусом. обучение в отличие от преследуемых.Эти противоположности также образуют иерархию потенциальной активности в противовес иисусианским категориям добра. Итак, вот типология «плохого человека», каждая стадия которой отражает большую степень активности в пользу старого политического строя, который Иисус стремится опрокинуть: те, кто предлагают низшее из низшего, только свое собственное чувство превосходства. ; те, кто равнодушен или презирает людей, страдающих от больших потерь или невзгод; те, чей ответ, когда они сталкиваются с кроткими и нежными, — это господствовать над ними; те, кто придерживается доктрины, защищающей свое привилегированное положение за счет других; те, кто облечены властью и не проявляют милосердия к бессильным; те, кто коррумпировано ищут преимущества перед другими; те, кто препятствует установлению справедливого мира или разжигает конфликт; те, кто преследует людей, ищущих правды; те, кто преследуют последователей учения Иисуса.Первое послание Иисуса тем, кто относится к любой из этих категорий, — это просто остановиться. Прекратите выражать презрение к другим, прекратите разжигать раздоры, прекратите преследование.

Иисус предлагает строгое руководство для хорошего поведения тем, кто оказался в привилегированном положении.

Соответственно, есть и мирские последствия для людей, которые демонстрируют эти качества плохого поведения. Те, кто определяет себя своим чувством превосходства, будут жить в мире, управляемом не справедливостью, а преследованием, миром, в котором столы могут повернуться против них без всякого уведомления.Те, кто презирают чувство товарищества, лежащее в основе траура, не будут оплаканы. Те, кто оскорбляют кротких, потеряют свои права на мир, который они считают своим. Те, кто защищает свое привилегированное положение за счет других, останутся неудовлетворенными. Те, кто не проявляют милосердия, будут жить в страхе перед миром, в котором им не будет оказано пощады. Те, чья внутренняя порочность заставляет их искать нечестиво полученного преимущества, окажутся в этом погрязшими, лишенными способности ценить или постигать все хорошее или чистое.Имена тех, кто препятствует миру, будут оскорблены. Те, кто преследуют справедливых, будут жить в мире, в котором справедливость ничего не значит по сравнению с произволом преследования, силой, от которой они не будут иметь защиты, если она обратится против них.

За исключением, конечно, того, что мир «плохого человека» — это тот мир, которому Иисус противостоит и который он стремится перевернуть. Согласно его рецепту, мир действительно будет править справедливостью — тем, что правильно, — а не преследованием.И он предлагает тем, кто в настоящее время подвержен искушениям «плохого человека», шанс преодолеть их, приняв его учение и прекратив свое собственное несправедливое поведение.

Это реальные увещевания. Любой, кто имел привилегированное положение, слышал, как Иисус говорил и серьезно размышлял о том, что он должен был сказать, обнаружил, что его руководство по реформе личного поведения трудно ошибиться. Но будет ли такой человек действовать в соответствии с этими словами — совсем другой вопрос.

На первый взгляд кажется, что главная цель Блаженств — утешение обездоленных.Но в то время как Иисус делает это, он также предлагает строгий стандарт суждения и предлагает строгие рекомендации по правильному поведению для тех, кто оказывается в привилегированном положении. Этот запрет принимает форму предупреждения: дни злоупотребления привилегиями сочтены. Иисус — это не просто неземная угроза, связанная с загробной жизнью и миром грядущим, которую неверующий может с презрением отвергнуть в пользу мирских удовольствий. Это угроза, основанная на грядущих в этом мире изменениях. Эту угрозу опасно игнорировать здесь и сейчас.

Тем не менее остается вопрос: следует ли понимать все это буквально? Придет революция, конечно, головы могут закружиться, но, конечно же, Иисус не может сказать, что все те, кто пользуется привилегиями без праведности, будут страдать за это в этом мире. Конечно, он знает, что некоторые услышат все, что он говорит, отвергнут это — и им все сойдет с рук до конца своих земных жизней. Более того, существует потенциал для крупномасштабного противоречия, основанного на неправильном прочтении здесь: если дело в том, чтобы проявить милосердие, даже к тем, кто сам проявил милосердие, следует проявить милосердие, не так ли?

Верно.Иисус говорит, что то, что правильно, согласно Блаженствам, «сбудется»; он не говорит когда. Однако совокупный эффект положительных, заявленных обетований Блаженства и отрицательных, неустановленных последствий для тех, кто противостоит праведности, указывает на вопрос, который будет задан в этом мире о тех, кто пришел раньше: на чьей стороне вы были? Защищали ли вы свои привилегии за счет других или работали, чтобы поднять настроение тех, кто оказался забитым? Вы действовали только для себя или думали о других, как могли, когда могли? Вы рисковали из-за того, что было правым, или вы рисковали, что праведники победят? Безжалостные, гонители, разжигатели конфликтов, защитники привилегий — Иисус считает, что они живут в мире, управляемом страхом, и он предлагает им задуматься о том, что могло бы случиться, если бы мир повернулся против них, и они внезапно стали те, у которых есть повод для страха.

В мире, устроенном в соответствии с принципами Иисуса, к тем, кто проявил немилость, будет оказана милость.

Но этот мир — не тот мир, который продвигает Иисус. В мире, организованном в соответствии с принципами Иисуса, не будет преследований даже для тех, кто совершил переход из мира, в котором они были гонителями. Даже к тем, кто проявил милосердие, будет оказана милость. Их страх перед миром, в котором столы повернуты против них, на самом деле вытеснен страхом перед более изначальным — можно сказать экзистенциальным — видом: миром, в котором нет места для них.Мир, в котором атрибуты привилегий, которые, по их мнению, важны для их существования, были уничтожены. Мир, в котором они, по их представлениям о себе, больше не могут находиться. Мир, в котором они должны измениться, чтобы остаться. Иисус противопоставляет «плохому человеку» нечто такое простое — и от чего легко отказаться — как конкурирующую модель того, как жить лучше. Скорее, он вызывает радикальную конфронтацию внутри «плохого человека» из-за самой возможности его или ее дальнейшего существования.

Более того. Как бы выглядел мир, если бы те, кто занимал привилегированное положение, решили вести себя в соответствии с неявным руководством Блаженств? И как это, в свою очередь, повлияет на принадлежность к категориям, которые Иисус назвал «благословенными»? Результат здесь самый интересный.

Если никто не преследует людей за то, что они следуют учению Иисуса, тогда категория «гонимых» исчезает. Если никто не преследует ищущих праведности, то исчезает и эта категория.И если в ответ нищим духом будет не проявление презрения к ним, а их воодушевление, побуждение их найти ценность в своей жизни, которую они каким-то образом упустили из виду, то эта категория тоже исчезает. Таким образом, эти три категории благословенных, для которых Иисус дает обещания только в отношении неба, полностью исчезают везде, где учение Иисуса укореняется на земле. Это объясняет, почему Иисус не назначает земной награды людям из этих трех категорий. Его молчание предполагает, что, как только люди последуют его руководству, в этих условиях никого не останется.Его амбициозная политическая программа состоит в том, чтобы избавить мир как от гонимых, так и от гонителей — противоположных сторон медали преследования.

В этом мире всегда будут среди нас скорбящие и кроткие; мы всегда будем нуждаться в тех, кто желает праведности, в тех, кто милосерден, в тех, кто действует из чистых намерений, и в тех, кто ищет мира. Но если или когда мир будет организован в соответствии с принципами, заложенными в жизни тех, кого Иисус здесь считает «благословенными», у нас больше не будет преследуемых и бесценных, а также их преследователей и мучителей.Таким образом, политическая программа Иисуса выстроена вокруг стремления к праведности теми, кто способен — с потенциальным риском для собственной жизни — ради мира, в котором неоцененные (включая их самих, когда их преследуют), наконец, полностью оценены. как человеческие существа.

Как же тогда Иисус мог представить себе, что кроткие придут унаследовать землю? Потому что некогда могущественный под именно таким давлением вымрет как тип. Они изменят свое мнение о защите своих привилегий за счет других.И мир станет их умирающим наследством нежным.

Тод Линдберг — научный сотрудник Института Гувера Стэнфордского университета и редактор журнала Policy Review . Это эссе взято из его новой книги, Политические учения Иисуса (HarperCollins).

От «Крика» до «Сада земных наслаждений»

Наконец-то наступил сезон Хэллоуина! Хотя уловки, угощения и другие вкусности предлагают традиционный способ отпраздновать самое жуткое время года, нам нравится проявлять творческий подход, пока мы проникаемся праздничным настроением.Итак, мы создали завораживающую подборку из самых страшных шедевров истории искусства .

С символическими черепами, улыбающимися пауками и одним очень известным Scream , эта коллекция произведений искусства наверняка поразит любителей искусства и искателей страха в этот праздник с привидениями — одно произведение искусства за раз поднимающее волосы вверх.

Чтобы отпраздновать жуткий сезон Хэллоуина с уклоном в историю искусства, мы собрали потрясающую подборку страшных произведений искусства.

Поль Сезанн, «Пирамида из черепов», 1901 г. (Фото через Wikimedia Commons [общественное достояние])

Хотя такая жуткая иконография не была типичной для постимпрессионизма, художники с древних времен включали черепа и другие символы смертности в композицию предметов. Определенный как memento mori , латинское название, которое переводится как «помни, что ты должен умереть», этот жанр живописи фокусируется на мимолетной природе жизни.

По мере приближения к старости Сезанна все больше увлекала смерть. С 1898 года и до конца своей жизни в 1905 году Сезанн написал несколько натюрмортов с черепами. В то время как большинство этих изображений сосредоточено не только на скелетных объектах, Pyramid of Skulls помещает их на передний план, заставляя зрителя противостоять им и, следовательно, размышлять о смерти. «Эти костлявые лица почти нападают на зрителя, — сказала историк искусства Франсуаза Кашен, — демонстрируя напористость, очень противоречащую обычной сдержанности отечественных натюрмортов.”

Франсиско Гойя, «Сатурн, пожирающий своего сына», ок. 1819–1823 гг. (Фото: Музей Прадо через Wikimedia Commons [общественное достояние])

Согласно римской мифологии, Сатурн (Кронос в греческом фольклоре) был предводителем титанов. Сатурн сверг своего отца, Целуса, в попытке стать правителем вселенной. Опасаясь того, что его собственное потомство сделает то же самое, он убил и съел каждого ребенка вскоре после рождения — зверство, которое Гойя решил изобразить на этой Черной картине .

Гойя не создавал эту серию для публики. Фактически, они были предназначены для украшения его собственного дома: Сатурн, пожирающий своего сына висит — где еще? — в столовой.

Артемизия Джентилески, «Юдифь, убивающая Олоферна», 1614–1620 гг. (Фото: Wikimedia Commons [общественное достояние])

В контексте (в контексте Библии) решение Джентилески изобразить кровавую сцену в графических деталях не является чем-то необычным — особенно для любящих драму художников эпохи барокко. Однако что отличает Judith Slaying Holofernes от других аллегорических картин того периода, так это то, что Джентилески, скорее всего, прятал подлый портрет в ужасную картину, поскольку убитый Олоферн поразительно похож на Агостино Тасси, итальянского художника, который изнасиловал Джентилески, когда ей было 17 лет.

Энди Уорхол, «Большой электрический стул», 1967 г. (Фото: Wikimedia Commons [CC BY 2.0CC BY 2.0])

В то время как самые известные картины Уорхола на шелкографии изображают популярных знаменитостей и предметы повседневного обихода в качестве предметов, его серия приняла более мрачный оборот в 1962 году, когда он начал свою серию Смерть и катастрофы . Эта коллекция работ, в которой представлены все: от разрушительных автомобильных аварий до ядовитых банок с тунцом и большого электрического стула (картина, вдохновленная фотографией из тюрьмы, где были казнены Юлиус и Этель Розенберг), свидетельствует о болезненном интересе Уорхола к нему. — и снижение чувствительности к текущим событиям.

«Когда вы видите ужасную картину снова и снова, — сказал художник, — это на самом деле не имеет никакого эффекта».

Фрида Кало, «Девушка в маске смерти (она играет одна)», 1938 г. (Фото: Wiki Art Fair Use)

Мексиканская художница Фрида Кало известна своей коллекцией из 55 автопортретов. Хотя в ее наиболее известных работах художник изображен во взрослом возрасте, она также изобразила себя ребенком в фильме Девушка с маской смерти (Она играет одна) .

Это своеобразное произведение изображает молодую девушку, стоящую на фоне бесплодной местности. В руке она держит единственный желтый цветок, а на лице она носит маску черепа. Оба эти реквизита характерны для Día de los Muertos — или Дня мертвых, побуждая зрителя задуматься над темами, связанными со смертью. Наконец, чудовищная маска покоится у ее ног, добавляя еще большей таинственности пугающей картине.

Девушка в маске смерти (она играет одна) был написан в 1938 году — за год до ее драматического развода с другим художником Диего Риверой.Как и многие другие работы, созданные в то время, это произведение, вероятно, было вдохновлено чувствами изоляции и одиночества Кало. «Я пишу автопортреты, потому что я очень часто бываю один, — сказал известный художник, — потому что я человек, которого я знаю лучше всего».

Одилон Редон, «Улыбающийся паук», 1887 г. (Фото: Wikimedia Commons [общественное достояние])

Улыбающийся паук — один из многих нуаров , или «черных», созданных Редоном между 1870 и 1890 годами. Выполненные углем и в виде литографий, эти произведения иллюстрируют интерес художника к неясному и, что наиболее важно, характеризуются темнота — как по цвету, так и по предмету.

«Черный — самый важный цвет», — сказал Редон.«Он передает саму жизненную силу существа, его энергию, его разум, что-то в его душе, отражение его чувствительности. Надо уважать черный цвет. Ничего не проститутка. Он не радует глаз и не пробуждает чувственности. Это агент ума гораздо больше, чем самый красивый цвет палитры или призмы ».

Эдвард Мунк, «Крик», 1891 г. (Фото: Национальная галерея Норвегии через Wikimedia Commons [общественное достояние])

В течение этого 17-летнего периода Мунк воссоздал The Scream карандашом, темперной краской и масляной пастелью. В то время как медиумы варьируются от части к части, каждая из них представляет собой один и тот же предмет: таинственная фигура, стоящая на мосту и держащая свое лицо, когда он кричит.

Хотя эта сцена кажется похожей на сон, на самом деле она была вдохновлена ​​реальным местом и особенно пугающим явлением.«Однажды вечером я шел по тропинке, город был с одной стороны, а фьорд внизу», — написал Мунк в своем дневнике. «Я чувствовал себя усталым и больным. Я остановился и посмотрел на фьорд — солнце садилось, и облака стали кроваво-красными. Я почувствовал крик, пронизывающий природу; мне показалось, что я услышал крик. Я нарисовал эту картину, нарисовал облака как настоящую кровь. Цвет завизжал. Это стало Крик. ”

Генри Фузели, «Кошмар», 1781 г. (Фото: Wikimedia Commons Public Domain)

Генри Фузели был ведущей фигурой романтизма, художественного движения XIX века, определяемого мечтательной иконографией.В своей самой известной (и метко названной) картине Кошмар Фузели углубляется в пугающую сторону подсознания.

Это вызывающее покалывание произведение искусства изображает спящую женщину с инкубом — мужчиной-демоном, который охотится на женщин, когда они спят, — сидящими на ее теле. Призрачная лошадь появляется из-за красной бархатной занавески, образуя единственную видимую часть почерневшего фона.

Большинство историков искусства считают, что The Nightmare был вдохновлен немецкими сказками.Согласно легенде, мужчин, которые спали в одиночестве, посещали призраки лошадей, а одинокие женщины были одержимы демонами или дьяволом. Включив в композицию обе эти пугающие фигуры, Фусели визуально представляет собой проявление живого кошмара.

Микеланджело Меризи да Караваджо, «Медуза», 1597 г. (Фото: Wikimedia Commons [общественное достояние])

Караваджо создал две версии своей картины Медуза — одну в 1596 году, а другую в 1597 году.В этой работе Караваджо использовал зеркало и нарисовал собственное лицо вместо Медузы. Он сделал это, чтобы показать свою невосприимчивость к ее испуганному выражению лица. Хотя голова обезглавлена, она все еще кажется в сознании, запечатлевая последние ужасающие моменты Медузы. Кровь льется из ее отрезанной шеи, а ее рот широко раскрыт, обнажая зубы.

Иероним Босх, «Сад земных наслаждений», ок. 1500–1505 (Фото: Музей Прадо через Wikimedia Commons [общественное достояние])

Хотя о происхождении этого перевернутого триптиха известно немного, он остается наиболее резонансным произведением искусства Босха. В этой хаотической картине изображены гибридные животные, воображаемые машины и все, что между ними, и достигается идеальный баланс между привлекательной особенностью и кошмарными ужасами, особенно при детальном рассмотрении.

Иероним Босх, «Сад земных наслаждений», ок. 1500-1505 (Фрагмент)

Причудливая интерпретация библейской истории сотворения мира, Сад земных наслаждений доказывает, что любой предмет может быть пугающим, если ему придать сюрреалистический оттенок.

Эта статья была отредактирована и обновлена.

Статьи по теме:

13 пугающе забавных наборов и поделок для Хэллоуина

30+ художественных идей макияжа на Хэллоуин, которые вдохновят вас на следующий жуткий образ

20+ идей резьбы по тыкве на Хэллоуин, чтобы творчески отпраздновать самое жуткое время года

Религия и сила: Божественное царство в древнем мире и за его пределами

Организовано Николь Бриш

Царство, особенно священные аспекты царской должности, долгое время привлекали ученых в самых разных областях, таких как история, религиоведение или краеведение.Царство (или любой вид абсолютистской власти) и его тесная связь с религией и ее использование с целью узаконивания власти кажутся почти универсальной концепцией в истории человечества. Знаменитая работа Фрейзера Золотая ветвь: исследование религии и магии оказала большое влияние на тему священного или божественного царствования и остается таковой до сегодняшнего дня (например, Quigley 2005).

Однако применение исследования Фрейзера к цивилизациям древнего Ближнего Востока проблематично.На его интерпретацию священного царствования сильно повлияли христианские образы (Feeley-Harnick 1985). Фрейзер сделал определенную форму цареубийства, при которой божественный король приносится в жертву, чтобы обеспечить постоянное плодородие и процветание общины, центральным элементом божественного царствования. Однако эта форма цареубийства, похоже, не играет важной роли во всех обществах, демонстрирующих феномен обожествления царя.

Среди самых ранних цивилизаций, демонстрирующих феномен обожествленных царей, являются ранняя Месопотамия и Древний Египет.Поэтому тем более удивительно, что древнеегипетское — в меньшей степени — и древнее месопотамское царство часто игнорируются в сравнительных исследованиях феномена божественного или священного царствования.

Месопотамия

Первым правителем Месопотамии, объявившим себя божественным, был Нарам-Син из Аккада. Нарам-Син правил где-то в 23 веке до нашей эры, но точные даты и продолжительность его правления все еще подлежат исследованию. Согласно его собственной надписи, жители города Аккада хотели, чтобы он был богом своего города.Этот первый случай самообожествления также совпадает с годом первой мировой империи правителей Аккада, когда династия впервые установила территориального правителя над большей частью Месопотамии. Это также сопровождалось определенными изменениями в религии, в результате которых царь распространил культ Иштар, богини войны и любви. Нарам-Син, кажется, подчеркнул Иштар в ее воинственном аспекте ( ‘ashtar annunitum ) и начал называть себя мужем / воином Иштар.

После Нарам-Сина ни один правитель не объявил себя божественным до тех пор, пока не прошло около 200 лет, когда Шульги (2095–2049 гг. До н.э.), второй царь Третьей династии Ура, снова принял обычай самообожествления. Его самообожествление могло рассматриваться как попытка консолидировать империю, унаследованную им от отца. Культ божественного правителя, по-видимому, достиг кульминации при Шу-Сине, который, вероятно, был сыном или внуком Шульги и начал обширную программу самопоклонения (Бриш в печати).После Шу-Сина короли обожествления снова были оставлены.

Можно ли считать царей древневавилонского периода (около 2000–1595 гг. До н. Э.) Божественными — все еще остается предметом споров. Некоторые считают, что цари Рим-Сина из Ларсы (1822–1763 гг. До н.э.) и знаменитый Хаммурапи из Вавилона (1792–1750 гг. До н.э.) были божественными. Оба короля изо всех сил пытались расширить свою зону влияния, и поэтому их самообожествление могло быть частью стратегии по консолидации и узакониванию их власти.

В то время как египетское царство изучается снова и снова (например, О’Коннор и Сильверман, 1995; Гундлах и Вебер, 1992; Гундлах и Клуг, 2004), последнему всеобъемлющему исследованию религиозных аспектов власти в древней Месопотамии почти шестьдесят лет (Франкфорт, 1948). ).С тех пор появились новые материалы, которые делают пересмотр этой темы важным не только для ученых древнего Ближнего Востока, но и для ученых других дисциплин.

Понимание истоков месопотамского царствования — ключевой элемент для понимания обожествления царя. Недавно появилось несколько, частично отличающихся друг от друга, рассказов о происхождении царской власти в Месопотамии (например, Heimpel 1992; Selz 1998; Steinkeller 1999; Yoffee 2005).

Heimpel (1992) и Selz (1998) основывали свой анализ, главным образом, на изучении семантики слов, обозначающих «правитель», и пришли к выводу, что в начале третьего тысячелетия до нашей эры существовало две формы царской власти, одна из которых основывалась на священной бюрократии. и еще один, основанный на династическом принципе.Затем династический принцип стал преобладать у правителей Аккада. Стейнкеллер (1999) предполагает, что в ранней Месопотамии короли черпали свою силу из того, что были священниками женских божеств. После того, как мужские божества стали более заметными в пантеоне, произошел раскол светской и священной власти, что привело к появлению военачальника, который принял светскую власть и стал королем. Однако свидетельств этой реконструкции нет. Йоффи (2005) включил свою реконструкцию самых ранних городов, штатов и цивилизаций в более широкий контекст критики социальных (нео) эволюционистских теорий.Хотя обсуждение власти в этих самых ранних городах и государствах фигурирует как лишь один из нескольких аспектов древней цивилизации, которые необходимо принимать во внимание, он подчеркнул, что древнее месопотамское государство состоит из нескольких частей, которые могли осуществлять власть, и что история Месопотамии, таким образом в значительной степени сформировано конфликтами и борьбой между этими различными организациями. По его словам, месопотамские короли не всемогущи, поскольку их влияние резко ограничивается местными властями и другими учреждениями, которые возникли, когда центральная власть была слабой.

Особенно важны и заставляют задуматься в связи с темой божественного царствования работы Зельца (1997; 2004) и Михаловского (например, 1988; 2004). Согласно Зельцу (1997) введение божественного царства также предполагает растущую гуманизацию божеств в древней Месопотамии. Однако это предположение следует обсудить более подробно в рамках данной конференции.

Еще одним важным фактором является иконография божественного царя. Самым известным примером этого, конечно же, является стела Нарам-Син (зима 1996 г.).Стела изображает короля как сверхчеловеческого существа, которое носит атрибуты королей, а также символы божественности, такие как рогатая корона. В месопотамской иконографии рогатая корона и платье с воланами являются атрибутами божественности, но божественные короли могут быть изображены только как носящие один, а не оба вместе (Boehmer 1957-1971). Это указывает на то, что существуют тонкие различия в способах изображения божественных королей и божеств. Особенно для Месопотамии, но также и для других областей, в которых засвидетельствовано божественное царство, было бы важно подробнее рассмотреть, как иконография способствовала укреплению идеологической основы божественного царствования.

Межкультурные сравнения представляют собой важный фактор в изучении божественного царствования в древних цивилизациях. Области, которые лучше всего подходят для такого межкультурного сравнения, — это Древний Рим (например, Прайс 1987), Африка (например, Аптер 1992; Гилберт 1994), Древний Китай (Пуэтт 2002) и Майя. Эти сравнения могут помочь устранить пробелы в часто весьма эклектичных свидетельствах существования древних обществ и открыть новые возможности для исследований, которые ранее не использовались. Возникает также вопрос, приводят ли аналогичные предпосылки к сходным политико-идеологическим результатам и каковы предпосылки для таких процессов.Это даст представление о более общем вопросе о взаимоотношениях между человеческими политическими иерархиями и идеями о сверхъестественном.

Тему божественного царствования следует рассматривать в более широком контексте использования религии для узаконивания власти в древних государствах. Империя Ахеменидов предлагает новую перспективу для этого направления исследований, поскольку существует богатая историческая и иконографическая документация (например, Линкольн готовится; Эренберг готовится).

Межкультурные и антропологические сравнения, предлагаемые на этом симпозиуме, улучшат наше понимание божественного царствования как важной стратегии до-современных правителей, направленной на укрепление своей власти и создание новых идеологических основ для поддержки растущих политических экспансионистских тенденций.Симпозиум также расширит наши знания о древнем месопотамском и древнеегипетском царстве, предложит новое понимание взаимоотношений власти и религии в досовременных обществах и сделает древние цивилизации частью дискурса о царстве.

• Рейнхард Бернбек (Бингемтонский университет, Ближневосточная археология)
• Эрика Эренберг (NYAA, История искусств)
• Пол Франдсен (Копенгагенский университет, египтология)
• Дэвид Фрейдель (Южный методистский университет, Майя)
• Мишель Гилберт (Колледж Сары Лоуренс, история искусств и антропология)
• Брюс Линкольн (Чикагский университет, история религий)
• Петр Михаловски (Мичиганский университет, ассириология)
• Майкл Пуэтт (Гарвардский университет, история Китая)
• Клеменс Райхель (Чикагский университет, археология Ближнего Востока)
• Гебхард Зельц (Венский университет, ассириология)
• Ирен Винтер (Гарвардский университет, история искусств)
• Грег Вульф (Университет Сент-Эндрюс, Древний Рим)

Кэтлин Моррисон (Чикагский университет, антропология)

Николь Бриш (Организатор)
Научный сотрудник Восточного института Чикагского университета
1155 E.58th St.
Chicago, IL 60637
USA
[email protected]
Tel. с (773) 702-3291

Apter, A. 1992. Черные критики и короли: герменевтика власти в обществе йоруба. Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета.

Boehmer, R.M. 1957–1958. Götterdarstellungen in der Bildkunst. In Reallexikon der Assyriologie und Vorderasiatischen Archäologie , ed. E. Weidner и W. von Soden, Bd. 3 Fabel — Gyges, стр. 466–469.

Бриш, Н.в прессе. Жрица и Король: Божественное Царство Шу-Сина Ура. Журнал Американского восточного общества .

Эренберг Э. Готовится к печати. Персидские завоеватели, вавилонские пленники.

Фили-Харник, G. 1985. Проблемы Божественного Царства. Ежегодный обзор антропологии 14: 273–313.

Франкфорт, H. 1948. Царство и боги. Исследование древней ближневосточной религии как интеграции общества и природы. Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета.

Гилберт, М. 1994. Эстетические стратегии: политика королевского ритуала. Африка 64: 99–125.

Gundlach, R. and Klug. А. (ред.). 2004. Das ägyptische Königtum im Spannungsfeld zwischen Innen- und Aussenpolitik im 2. Jahrtausend v. Chr. Висбаден: Харрасовиц.

Gundlach, R. and Weber, H. 1992. Legitimation und Funktion des Herrschers: vom ägyptischen Pharao zum neuzeitlichen Diktator. Schriften der Mainzer Philosophischen Fakultätsgesellschaft Nr. 13. Штутгарт: Ф. Штайнер.

Heimpel, W. 1992. Herrentum und Königtum im vor- und frühgeschichtlichen Alten Orient. Zeitschrift für Assyriologie 82: 4–21.

Lincoln, B. В ближайшее время. Религия, империя и пытки: случай Ахеменидской Персии, с приложением об Абу-Грейбе . Издательство Чикагского университета.

Михаловски, П. 1988. Божественные герои и историческое саморепрезентация: от Гильгамеша до Шульги. Бюллетень Канадского общества месопотамских исследований 16: 19–23.

———. 2004. Идеологические основы государства Ур III. В 2000 об. Politische, wirtschaftliche und kulturelle Entwicklung im Zeichen einer Jahrtausendwende. 3. Internationales Colloquium der Deutschen Orient-Gesellschaft 4.-7. Апрель 2000 г., Франкфурт-на-Майне и Марбурге / Лан , изд. Ж.-В. Мейер и В. Зоммерфельд. CDOG 3, стр. 219–235. Саарбрюккен: Saarbrücker Druckerei und Verlag.

О’Коннор, Д. и Сильверман, Д.П. (ред.). 1995. Древнеегипетское царствование. Лейден: Брилл.

Прайс, S.R.F. 1987. От благородных похорон к божественному культу. В Ритуалы королевской власти: власть и церемониалы в традиционных обществах , изд. Д. Каннадин и С.Р.Ф. Цена, с. 56–105. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Пуэтт, М.Дж. 2002. Чтобы стать богом: космология, жертвоприношения и самообожествление в раннем Китае . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Куигли, Д. (ред.). 2005. Характер королевской власти . Оксфорд: Берг.

Selz, G. 1997. «Святой барабан, копье и арфа»: к пониманию проблем обожествления в Месопотамии третьего тысячелетия. В Шумерские боги и их изображения , изд. I.J. Финкель, М.Дж. Геллер, стр. 167–209. Гронинген: Стикс.

———. 1998. Ueber mesopotamische Herrschaftskonzepte. Zu den Ursprüngen mesopotamischer Herrschaftsideologie im 3.Jahrtausend. В дубсар анта-мен. Studien zur Altorientalistik. Festschrift für Willem H.Ph. Römer zur Vollendung seines 70. Lebensjahres mit Beiträgen von Freunden, Schülern, und Kollegen , ed. М. Дитрих, О. Лорец, стр. 281–344. Мюнстер: Угарит-Верлаг.

———. 2004. «Wer sah je eine königliche Dynastie (für immer) in Führung?» Thronwechsel und gesellschaftlicher Wandel im frühen Mesopotamien als Nahtstelle von microstoria und longue durée longue durée longue durée .В Macht und Herrschaft. Veröffentlichungen des Arbeitskreises zur Erforschung der Religions- und Kulturgeschichte des Antiken Vorderen Orients und des Sonderforschungsbereiches 492 , Bd. 5, изд. К. Сигрист, стр. 157–214. Мюнстер: Угарит-Верлаг.

Steinkeller, P. 1999. О правителях, священниках и священном браке: прослеживание эволюции раннего шумерского царствования. У священников и чиновников на Древнем Ближнем Востоке. Материалы Второго коллоквиума «Древний Ближний Восток — город и его жизнь», прошедшего в Центре культуры Ближнего Востока в Японии (Митака, Токио) , изд.К. Ватанабэ, стр. 103–137. Гейдельберг: Universitätsverlag C. Winter.

Winter, I. 1996. Секс, риторика и общественный памятник: очаровательное тело Нарам-Сина из Агаде. В Сексуальность в античном искусстве. Ближний Восток, Египет, Греция и Италия , изд. N.B. Кампен, стр. 11–26. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Йоффи, Н. 2005.